Ежели солжёшь, а я это распознаю, можешь в этом не сомневаться, то…Рука в тёмных от времени крапинках сделала многозначительный жест. Ценнайра глубоко вздохнула, понимая, что оказалась в безвыходном положении, что ложь её всплыла на поверхность и единственным спасением её сейчас может быть только правда. Она посмотрела Очену в глаза и сказала:— Он вытащил меня из темницы Нхур-Джабаля в Кандахаре. Его зовут Аномиус, он сделал меня тем, кто я есть… Он забрал моё сердце…Она впервые произнесла эти слова и впервые чётко осознала, что с ней произошло. По мере того как она рассказывала о себе, в ней росла злость на Аномиуса.Ценнайра рассказала древнему колдуну все без утайки и, закончив, почувствовала себя, как после покаяния. А слова Очена прозвучали для неё как благословение.— Это чёрная магия, — с отвращением пробормотал Очен. — Мерзкий человек твой Аномиус, если пользуется своим талантом в таких целях.— Но сердце моё у него, — настаивала она.— А ты хочешь получить его назад?Он спросил это едва слышно, но вопрос прозвенел у неё в ушах как удар колокола. Он внимательно смотрел на неё из-под морщинистых век. Ценнайра, ни секунды не поколебавшись, ответила:— Да.— Зачем? — тут же спросил он. — Сейчас ты обладаешь силой, о коей ни один смертный не может и мечтать. Без сердца ты никогда не умрёшь.Ценнайра помолчала. А что, если он искушает её или заманивает в ловушку? Она посмотрела на колдуна: лицо его было непроницаемым. Наконец она медленно произнесла:— Я хочу сама выбрать себе хозяина.— Каландрилла?Голос колдуна прозвучал ровно, без всякого выражения, колдовство прикрывало его как щит. Запах миндаля лишал Ценнайру способности чувствовать.— Каландрилла? — переспросила она, пытаясь выиграть время.— Очень красивый молодой человек, и ты его явно очаровала. И, если не ошибаюсь, его внимание приятно тебе.— Верно, — согласилась она, с трудом приводя в порядок мысли. — Может быть… Что с ним будет, когда он узнает, кто я?Очен по-птичьи дёрнул головой.— Если он узнает об этом сейчас, — бодро сказал он — то ему это покажется отвратительным. А когда узнает что сюда тебя прислал Аномиус, то он даже может прибегнуть к своему благословлённому богиней мечу.— Ты так считаешь? — спросила Ценнайра, стараясь не выдавать своего волнения. — Надеюсь, он этого не сделает.— Ты слишком хорошо думаешь о нем или о себе, — возразил маг. — Хотя, кто знает, может, ты и права? Но если этого не сделает он, то Брахт не поколеблется.— Ему это не удастся, — возразила она. — Если, конечно, ему не поможешь ты.— Истинно, — усмехнулся Очен и кивнул. — Это я могу и даже должен буду сделать, если дойдёт до худшего. Без этих троих цель не будет достигнута. Без тебя же… Я не уверен, какая роль отводится тебе.— Тогда почему ты мне помогаешь?Очен задумчиво погладил себя по серебристого цвета усам, не сводя с неё загадочных глаз. Ценнайре стало не по себе, словно над ней вершился суд, и каков будет приговор — сказать пока невозможно. Она с облегчением вздохнула, когда колдун наконец сказал:— У меня есть свои соображения, но тебе я их пока раскрывать не буду.— И ты не выдашь меня?Она старалась говорить как можно спокойнее, хотя внутри у неё все кипело. Очен улыбнулся, отрицательно мотнул головой и сказал:— Нет, если ты меня к тому не вынудишь.— А почему? — опять спросила она.И опять он сказал:— На то имеются свои причины. У меня такое ощущение, что в этом есть божественный умысел. Он выше моего понимания — твоего тоже, но… что-то здесь есть.Ценнайра была окончательно сбита с толку. Очен замолчал и словно забыл о её существовании. Когда же он заговорил, то голос его зазвучал жёстко, как голос судьбы.— Настанет день, когда тебе придётся сделать выбор. Боюсь, этот выбор будет непростой. И я бы хотел, чтобы ты не ошиблась.— Я не понимаю, — пробормотала она, нахмурившись.— Конечно, не понимаешь, — ровным голосом сказал он. — До поры до времени ты и не должна этого понимать. Но когда настанет день, вспомни наш разговор. А до тех пор — смотри и учись.Ценнайра озадаченно смотрела на морщинистое лицо, не понимая, серьёзно он или смеётся. В том мире, который она знала, понятия «доверие» просто не существовало, а он сейчас предлагал ей что-то вроде уговора, он предлагал ей безопасность. Она ухватилась за его предложение.— Хорошо, — согласилась она.— Да будет так. — Очен встал, пригладил платье. — В таком случае — спокойной ночи.— Подожди, — воскликнула она и схватила его за руку, но тут же отстранилась. Запах миндаля усилился, и она почувствовала, как собираются колдовские силы — над ней словно занесли меч. — Аномиус приказал мне докладывать при первой возможности, и если он потеряет терпение…Она замолчала, за неё закончил Очен:— Он может уколоть твоё сердце. Это верно. К тому же я не хочу, чтобы он вмешивался. — Очен пригладил редкую бородёнку, подумал и сказал:— Что ж, свяжись с ним. Как ты это делаешь?— У меня есть зеркало, — пояснила она.Колдун велел:— Так воспользуйся им, но запомни: я буду об этом знать.— Что сказать ему? — спросила она.Очен едва слышно рассмеялся.— То, что он хочет от тебя услышать: что ты скачешь с путниками на север к Боррхун-Маджу. Но не говори ничего ни обо мне, ни об Анвар-тенге, ни о войне. Ежели он спросит, скажи, что ты здесь, в окружении простых воинов, которые тебя ни в чем не подозревают. Это его успокоит?— Да, — кивнула Ценнайра. — Для него главное — чтобы я шла за «Заветной книгой».— А ты этим и занимаешься, — улыбнувшись, сказал Очен.Она молча смотрела на него. Колдун встал, подошёл к двери и обернулся.— Прости, я понимаю, ты хотела видеть Каландрилла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136