— Нам тоже, — возразил Очен. — Мы так давно живём в полной изоляции, что наши обычаи могут показаться вам смешными. Для некоторых из нас сама мысль о том, что женщина может носить оружие, крамольна. Однако, не будь у тебя оружия, — он с улыбкой повернулся к Кате, умудрившись при этом подмигнуть и Ценнайре, — боюсь, Рхыфамун уже взял бы над вами верх.— И мы, скорее всего, уже были бы мертвы, — согласился Брахт, поднимая кубок в честь женщины-воительницы. — Не приди к нам Катя в Харасуле, чайпаку разделались бы с нами.Катя рассеянно улыбнулась, больше думая о пище, чем о комплименте. Каландрилл сказал:— Как бы там ни было, я бы не хотел обижать наших хозяев. Если будет у тебя время, я с удовольствием познакомлюсь с вашими обычаями хотя бы в общих чертах.— Время у меня есть прямо сейчас, — сказал Очен. — Форт очищен и защищён оккультными силами. Чазали и Тэмчен охраняют его с мечами в руках. Так что, если тебе больше нечем заняться…— Не мне, а нам. — Каландрилл, опасаясь, что Брахт предложит вывести на прогулку лошадей, торопился опередить кернийца. — Да, да, это было бы очень полезно.— В таком случае можем начать. — Очен опустошил свой кубок и наклонился вперёд, облокотившись на стол. — Кое с чем вас уже познакомил Чазали.— А он — коту, — сказал Каландрилл, кивнув, — и принадлежит к касте воинов.— Здесь все коту, — пояснил Очен. — Но даже среди коту есть свои различия: Чазали, Тэмчен и те воины, кого вы видели сегодня утром, являются котузенами. Это — высшая каста.— Они носят чёрные доспехи? — предположил Каландрилл.— Верно, — подтвердил Очен, и его морщинистое лицо расплылось в довольной улыбке. — Только котузенам позволено носить подобные доспехи, на кои в свою очередь наносятся знаки их ранга и рода. Обладай я достаточными магическими силами, я бы вложил в вас и знание письменного языка. Но, как это ни грустно, сие мне не по силам.— Ты дал нам знание своего языка. Это уже много! — Каландрилл улыбнулся вазирю. — Кто же те люди, что носят кольчугу и кожу?— Они котуанджи, — пояснил Очен. — Это пешие воины, которые при необходимости могут скакать и на коне.— Люди, коих видела я по ту сторону Кесс-Имбруна, — вмешалась Ценнайра, — были в кольчуге и кожаных доспехах. Тот, в кого вселился Рхыфамун, был одет… именно так.— Значит, это был котуандж, — задумчиво пробормотал Очен. — В таком обличье найти его будет ещё труднее: котузенов относительно немного, а котуанджей гораздо больше.Брахт едва слышно выругался. Вазирь пожал плечами, и одежды его зашуршали.— Надеюсь, что, если будет на то воля Хоруля, это не помешает нам его найти, — сказал старик. — Но забудем пока о Рхыфамуне и о его грязных намерениях. До рассвета мы все равно ничего не можем поделать. Так что давайте говорить о более приятных вещах.Каландрилл был доволен: его тянуло поближе познакомиться с этой странной землёй.— А слуги? — поинтересовался он. — Те люди в серых туниках? Они тоже коту?— Здесь все коту, — повторил Очен. — Только коту могут служить в крепости, коя охраняет подступы к нашей земле. Посему здесь вы не видите женщин, за исключением, — он кивнул в сторону Кати и Ценнайры, — наших досточтимых гостей. Кто прислуживает за столом и выполняет лакейские обязанности — это котуджи. Прежде чем стать котуанджами, они должны доказать, что достойны этого.— А котуанджи? — спросил Каландрилл, которому было страшно любопытно разобраться в столь сложной организации общества. — Они тоже стремятся стать котузенами?— Сие невозможно, — ответил Очен. — Котузеном можно стать только по праву рождения. Это — право крови.— Ахрд, странная у вас здесь земля. — Брахт, нахмурившись, покачал головой. — В Куан-на'Форе все мужи равны, если, конечно, они того желают.Очен виновато улыбнулся.— Сии устои создавались веками, — вежливо пробормотал он. — Куан-на'Фор, видимо, более свободная страна, чем многие другие, ибо, насколько мне известно, в Лиссе и Кандахаре тоже существуют подобные сословия.— Кандахаром управляет тиран, — сказала Ценнайра.— А в городах Лиссе заправляют доммы, — добавил Каландрилл, — чуть ниже стоят аристократы.— А в Вану? — спросил Очен у Кати. — Как обстоят дела в твоей загадочной земле?— У нас все равны, — пояснила девушка. — Все мы выбираем представителей, которые говорят за нас в советах, дабы был услышан голос любого мужчины и любой женщины.— Каждому своё, — пробормотал Очен, явно сбитый с толку столь необычной организацией общества. В следующее мгновение он усмехнулся. — Хоруль, если подобные мысли придут в голову нашим женщинам или низшим сословиям, на этой земле задуют свежие ветры.Такую мысль старик явно нашёл забавной. Он широко улыбался, качая головой и сузив в щёлки и без того узкие глаза. Каландриллу показалось, что она, мысль эта, была далеко ему не противна, словно он сам желал ветра перемен в своей стране.— А вазири? — поинтересовался Каландрилл. — Каково положение твоей касты?Очен несколько посерьёзнел, хотя улыбка все ещё играла на его устах.— Мы самый привилегированный слой, — ответил он — Всякие мужи или женщины, обладающие оккультным даром, могут стать вазирями независимо от происхождения. Талант этот проявляется ещё в детстве. За обладателями его внимательно наблюдают, и если они того достойны, их направляют учиться на вазиря. Временами дар пропадает, но те, кому суждено стать вазирем, приравниваются к самым знатным из котузенов. Выше них — только вазирь-нарумасу, кои приравниваются к шенгиям, к величайшим из великих.— И все же, несмотря на все своё величие, — вставил Брахт, — они не в состоянии разгромить восставших, угрожающих Анвар-тенгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136