Он проиграет, подумала она, ибо благодаря Фарну Рхыфамун станет всесильным. И что тогда будет с ней? Как творение Аномиуса, как его помощник, она наверняка будет обречена вместе со своим творцом: если Рхыфамуну удастся пробудить Фарна, то она, как и эта троица, погибнет.Быстро рассмотрев все возможные варианты, она пришла к единственному выводу: ради самой себя нужно оказать им всяческую помощь, ибо победа над Рхыфамуном в интересах не только мира, но и лично её. А потом… Потом ей опять придётся принимать решение. Отобрать ли у них «Заветную книгу» и доставить ли её к Аномиусу? И что потом? А потом она перестанет быть ему нужной, и Аномиус избавится от неё. Нет, пожалуй, лучше отдать себя в руки Молодых богов, когда их цель будет достигнута. Молодые боги простят ей многие из её грехов, ведь она привнесёт немалый вклад в эту победу. Хотя, кто знает? Пока ясно только одно: она повязана с тремя путниками одной ниточкой, их цель стала и её целью.— Неисповедимы пути богов, — с улыбкой сказал Каландрилл, неправильно истолковав её молчание. — Возможно, тебя действительно привели сюда боги. Но даже если не так, это неважно. Важно, что мы нашли тебя и теперь мы вместе.Эти слова вселили в неё надежду, и она улыбнулась.— Боюсь, сюда меня привёл несчастный случай. Как бы то ни было, я вам помогу.— Отлично сказано! — захлопал в ладоши Каландрилл.Катя, сидевшая с другой стороны костра, улыбнулась. Брахт молча кивнул и предложил отправиться спать, выставив охрану против тех самых бандитов, которых выдумала Ценнайра.Первой дежурила Катя. Каландрилл — за ней. Небо переливалось звёздами, и лишь далёкий вой охотившихся в траве диких собак нарушал ночную тишину. Было уже по-летнему тепло. Каландрилл взял лук, вышел из круга света и присел на корточки в темноте. Перед глазами его стояло лицо Ценнайры.Мириады пташек, обитавших в этой земле, объявили о наступлении рассвета. Исполнив приветственный хор нарождающемуся дню, они перешли каждая на свой мотив. Небо на востоке начало медленно сереть, а затем засинело в вырвавшихся из-под края земли сверкающих лучах. Лёгкие перистые облака походили на воздушные островки в безграничном море. Каландрилл поднялся на ноги, стряхнул с одеяла влагу, собрал с травы росу и протёр лицо. Затем достал из перемётной сумы расчёску и зеркало. Брахт уже сидел Н а корточках у огня, колдуя над завтраком. Он с усмешкой взглянул на Каландрилла.— Красив как принц. Она не устоит, — пробормотал керниец, словно разговаривал с собой, и Каландрилл неуверенно улыбнулся — давно он уже так не заботился о своём внешнем виде.Проснулись Катя с Ценнайрой и отошли в сторону для утренних омовений: Ценнайра старалась казаться неуклюжей. Каландрилл все равно смотрел на неё во все глаза.Когда девушки вернулись к костру, Ценнайра уже выглядела вполне бодрой. Это потому, что теперь она не одна, решил про себя Каландрилл. Понимает ли она всю важность испытания, коему себя подвергает? Он поторопился отогнать от себя эту мысль. Зачем себя мучить, если выхода все равно нет?Со своей стороны Ценнайра разыграла здоровый аппетит и с удовольствием выпила похлёбку, сваренную Брахтом. Скромно улыбнулась Каландриллу и послушно кивнула, когда керниец сказал, что она поедет с ним.— Мой вороной самый сильный, — пояснил Брахт. — У него крепкие ноги. А Дагган-Вхе временами очень крут и узок. Держись за меня покрепче, а если боишься высоты, то закрой глаза.— Хорошо, — пообещала она.Каландриллу вовсе не понравилось, что Брахт распоряжается девушкой, как своей собственностью, но он тут же отругал себя за глупость. Брахт совершенно прав, так безопаснее и быстрее. Каландрилл подавил приступ ревности, но не мог не пожалеть о том, что руки её будут обнимать Брахта.Они закончили завтрак, затушили огонь и оседлали лошадей. Каландрилл галантно помог Ценнайре забраться на вороного, и от её прикосновения у него опять закружилась голова — кожа у неё была мягкой и гладкой. Она поблагодарила, и Каландрилл поклонился, как когда-то при дворе Секки. Заметив на себе насмешливо-задумчивый взгляд Кати, он покраснел и вскочил в седло.— Кто впереди? — спросил Каландрилл, думая о том, что Рхыфамун мог оставить за собой колдовских стражей. — Он мог устроить засаду.— В Кандахаре Аномиус ослаб от слишком частого использования колдовства, — возразил Брахт. — Ты думаешь, Рхыфамуну это не грозит?— Но Аномиусу все же достало сил создать великана, а Рхыфамун во много раз его сильнее. — Каландрилл поравнялся с керниицем и дотронулся рукой до рукоятки меча. — У меня есть меч. Так что лучше впереди пойти мне.Брахт пожал плечами.— Будь по-твоему, — сказал он так, словно понимал, что Каландриллу надо произвести впечатление на Ценнайру. — Только поосторожнее.Каландрилл кивнул, повернул коня к оврагу и ступил в тень, где начиналась почти отвесная тропа.Кесс-Имбрун производил жуткое впечатление. Особенно теперь, когда Каландрилл ступил на тропу. Впечатление было такое, будто он стоит на краю света, а под ним зияет бесконечная пустота. Справа от него скала резко уходила вниз. Отвесные стены и массивные хребты представляли собой настоящий лабиринт; каньоны хаотически падали вниз, закрывая собой реку на дне. Вдали скалы скрывались за синеватой дымкой. Птицы висели в потоках воздуха, создавая впечатление, будто небо прямо под ним. Гнедой его заволновался, чувствуя состояние всадника, и он направил его влево, ближе к стороне оврага. Позади раздался цокот копыт по камням.— В чем дело? — крикнул Брахт.Каландрилл откашлялся: от такой высоты у него перехватило дыхание.— Все в порядке, — ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136