В полдень они остановились, дабы передохнуть и поесть подле ручья. Лучники охраняли животных, а остальные ели стоя, постоянно оглядываясь по сторонам. Жаркое солнце стояло высоко в небе. Золотые лучи пронизывали лес, воздух был полон запахов, жужжания насекомых и щебета птиц. Неожиданно воцарилась тишина.— Осторожно! — крикнул Брахт.И засвистели стрелы.Заржала лошадь, в бок которой вонзилась стрела. Выругался воин и выдернул из доспехов оперенье. Каландрилл выхватил меч и огляделся, но противника не увидел. Часовые, окружавшие лагерь, сделали ответный залп по теням, шнырявшим среди деревьев. Ещё одна лошадь заржала и взвилась на дыбы, оторвав от земли державшего её человека, когда три стрелы вонзились ей в шею. Кровь хлынула у неё из пасти и ноздрей, и она тут же рухнула на колени. Ещё пять стрел впились ей в бок, и она покатилась по траве, брыкая ногами и издавая жуткий хрип.И вдруг вновь наступила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием раненой лошади. Брахт, ругаясь, тащил за собой жеребца — вороной храпел и дико вращал глазами. Керниец передал поводья котузену, которому принадлежала раненая лошадь, и, глубоко вогнав ей меч в шею, перерезал артерию и положил конец агонии животного. Затем так же молча, яростно поблёскивая голубыми глазами, он опять взял поводья.Птицы запели, лес успокоился, и Брахт сказал:— Они ушли.Катя хмуро добавила:— До следующего раза.Ценнайра, прикрытая щитом Каландрилла, едва слышно пролепетала:— Я и не подозревала, что будет так.Каландрилл стоял с поднятым мечом, забыв о мясе и хлебе, валявшихся у его ног.— Ты думала, будет как в детской игре? — Затем, устыдившись, что срывает на ней зло, пробормотал: — Прости. Коварство Рхыфамуна лишает меня разума.Она мотнула головой и обеспокоено улыбнулась.— Я сама выбрала этот путь, — сказала она, — тебе незачем извиняться.У Ценнайры появилась новая забота. Она понимала, что стрелы не убьют её, но если хоть одна попадёт в неё, то она неминуемо будет разоблачена. Ценнайра содрогнулась, и Каландрилл подумал, что она просто боится.— Мы живы, — мягко сказал он, — и это ещё одна наша победа.Она кивнула, и солнечные лучи выбили черно-синие искры из её волос. Каландрилл, поражаясь смелости девушки, сунул меч в ножны. Раздались сердитые приказы Чазали, колонна вскочила на коней и тронулась в путь. Воин, потерявший лошадь, пристроился позади своего товарища.Дорога бежала по подножию безлесного, с редкими соснами холма. С востока к ней подступал дремучий лес, и все внимание всадников было приковано к нему. Но беда пришла с вершины холма.Будь это простые смертные, лучники джессеритов почувствовали бы засаду и вовремя приняли меры. Но то, что летело на них с холма, было не плотью человеческой, а чем-то непонятным, некогда населённым человеческой душой. Но сейчас ими управляло колдовство Рхыфамуна.Внешне мало что отличало их от живых людей, если не считать стрел, торчавших у каждого из груди. Однако Каландриллу показалось, что у нападавших были удлинённые деформированные конечности с когтями, звериные клыки и красные безумные глаза. Как серые тени в солнечном свете, скатились они вниз по склону и с дикими воплями обрушились на воинов, скакавших вдвоём на одной лошади. Животное вздыбилось и заржало, когда рука, а может, лапа как бы походя вспорола ему глотку. Лошадь забилась в предсмертных судорогах на земле, а существа уже уносили с собой в лес кричавших во всю глотку котузенов.Чазали громовым голосом отдавал команды, глядя на Очена. Воины спешились и заняли боевые позиции.Вазирь с необыкновенным для его возраста проворством соскочил с лошади и побежал к деревьям за удалявшимися созданиями. Каландрилл тоже спрыгнул с вставшего от ужаса на дыбы мерина и с мечом наперевес бросился за колдуном вместе с Брахтом и Катей. Когда они подбежали к Очену, тот поднял руку и предупреждающе крикнул; в воздухе распространился резкий запах миндаля, вспыхнул золотисто-серебристый свет, более яркий, чем лучи солнца, пронизывающие лес. Очен низким голосом быстро произнёс странные старинные слова, и свет обнял путников словно кокон.— Держитесь вместе, — предупредил вазирь и вновь приступил к колдовству.Золотые с серебряными прожилками лучи взмыли в воздух, как воздушная взвесь, и быстро закружили меж деревьями. Запах миндаля забил собой аромат хвои, длинные узкие полосы эфира дрожали, углубляясь в лес. Вопли вроде тех, что они слышали предыдущей ночью, только более короткие, вдруг резко прекратились.— Оставайтесь в пределах моих чар. — Очен поманил их за собой, и голос его дрожал. — Но боюсь, мы мало что можем сделать.Он оказался прав: окружённые светящимся нимбом, они вышли на небольшую лужайку, на которой сильно пахло миндалём. Здесь они и нашли котузенов. Глотки у них были перерезаны, доспехи вспороты. От серых колдовских существ остались только обрывки кожи, кусочки костей и ошмётки доспехов и одежды. Кусты были окровавлены.Очен вздохнул и осенил трупы знамением.— Я очень надеялся взять хотя бы одного из них живым, пробормотал колдун . — Он смог бы многое нам поведать о колдовстве Рхыфамуна. Но маг оказался хитрее.— По крайней мере мы теперь знаем, что их можно убить, — заявил Брахт, — кем бы они ни были.— Убить их можно, — вазирь, фыркнув, покачал головой и махнул рукой в сторону останков, — но только подвергая при этом смертельному риску того, кто находится в их лапах.— Что ты хочешь сказать? — спросила Катя. — Твоё колдовство уничтожило их уже после того, как они убили котузенов.— Именно, — согласился Очен, — после того. Но если бы воины наши были ещё живы, то моя магия уничтожила бы и их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136