В одном я уверен: я ей глубоко признателен. Кто знает, может, она руководствовалась… — он помолчал, — любовью?— Да как может любить бессердечное создание? — воскликнул Брахт.— Очен настаивает, что Ценнайра обладает чувствами — сказала Катя. — Даже если она спасла Каландрилла по приказу Аномиуса, после того она могла убежать. Подумай об этом, Брахт. Ценнайра знала, что разоблачает себя.— Ты хочешь сказать, ты ей доверяешь? — спросил керниец.— Я хочу сказать, что не уверена, — ответила вануйка. — В искренность Очена я верю, а он считает, что ей уготована определённая роль. И я не могу не думать о том, что он может быть прав и что Ценнайре и впрямь суждено сыграть свою роль в нашем путешествии.Брахт в отчаянии покачал головой:— А я настаиваю: нельзя верить ни тому, ни другому, — заявил он.— Ты хочешь, чтобы мы продолжали без них? — поинтересовалась Катя. — Только мы втроём по бескрайним землям джессеритов? Сквозь воюющие армии? Боюсь, нам далеко не уйти.— А если мои сомнения имеют под собой основания? — Брахт сердито посмотрел на неё. — Далеко ли мы уйдём в этом случае?Катя ответила не сразу. Повернувшись к Каландриллу, она спросила:— Что скажешь ты?Каландрилл пожал плечами, сожалея о том, что все это происходит с ним. Как бы он хотел оказаться подальше отсюда, и от этих сомнений, и от необходимости принимать решения и делать выбор. Но он, к сожалению, здесь, и ему надо отвечать.— Я думаю, — медленно начал он, болезненно собирая вместе разлетающиеся, как ослеплённые светом мотыльки, мысли, — что без Очена и котузенов нам не справиться. А магия Очена, соединённая с силой Ценнайры, спасла меня от увагов и от Рхыфамуна. Без них я бы погиб. Так что нам ничего не остаётся, как ехать с ними и дальше.— Ты доверяешь Очену? — подивился Брахт.Каландрилл подумал и кивнул:— Да. Даже если под твоими сомнениями есть основания, он заинтересован в том, чтобы доставить нас до цели в целости и сохранности. Мы трое — едины, если, конечно, гадалки и Молодые боги не обманули нас. Мы есть та троица, о которой говорят все предсказания. Посему, если Очен и задумал предательство, суть коего я не понимаю и в кое не верю, у него нет другого выхода, кроме как доставить нас до места.Кернийца его слова не убедили.— Это — логика, Брахт, — сказала Катя, — неопровержимая логика. Я, как и Каландрилл, верю Очену. Но даже если предположить, что колдун предатель, он вынужден нам помогать. Мы нужны и Очену, и Аномиусу. Без нас им «Заветной книги» не видать.Брахт несколько мгновений задумчиво смотрел на друзей, гладя жеребца по гриве, затем кивнул.— Да будет так, — согласился он. — В том, что вы говорите, есть рациональное зерно. И я постараюсь хотя бы на какое-то время поверить колдуну.— А Ценнайре? — спросил Каландрилл.— Ей я не поверю никогда, — заверил его керниец. — Больше того: пусть только попробует нам воспротивиться, и я собственноручно твоим мечом проткну её, с благословения Деры.Каландрилл посмотрел в холодные немигающие глаза кернийца и опустил голову.— В этом не будет необходимости, — хрипло сказал он. — Если она предательница, я сам её убью.На лице Брахта отразилось сомнение, но Катя жестом попросила его молчать и положила Каландриллу на плечо руку.— Будем надеяться на богов. И на то, что в уничтожении Ценнайры не будет необходимости.Голос её звучал мягко. Каландрилл посмотрел в серые глаза и благодарно улыбнулся, хотя и понимал, что за сей симпатией стоит решимость, столь же непоколебимая, как и решимость Брахта. Если случится худшее, ему не придётся поднимать на Ценнайру руку. Товарищи его, свободные от привязанности к ней, колебаться не станут.Он кивнул и пробормотал:— Боюсь, меня ждёт несладкое путешествие.Брахт промолчал, Катя сказала:— Хочется думать, оно продлится недолго. Возможно сомнения наши будут развеяны уже в Памур-тенге.«Ваши — может быть, — подумал Каландрилл. — а мои? Подтверди гиджана, что Ценнайра предана нам, вы вздохнёте свободней, а я? Что делать мне с любовью к женщине, воскрешённой из мёртвых?»Он отвернулся, не желая больше терпеть Катино сострадание, вернулся к костру и налил себе чая, чтобы хоть чем-то себя занять. Но как занять свои мысли? Как развеять сомнения, походившие на грифов в ожидании смерти ослабленного животного? А если ему это не удастся, то дальнейшая дорога станет просто невыносимой.Резкая боль пронзила его руку — чашка рассыпалась на мелкие кусочки, и из пальцев закапала кровь. Каландрилл разжал кулак и принялся вытаскивать осколки фарфора из ладони.— Я помогу.Ценнайра присела перед ним на корточки и начала осторожно, нежно прикасаясь к его коже, вытаскивать осколки. Первым его порывом было выдернуть руку, но Ценнайра посмотрела на него с такой мольбой, что он не осмелился. Она с грустной улыбкой склонилась над его рукой, и поднимающееся солнце заискрилось на её иссиня-чёрных волосах. Он вдохнул запах её волос, и голова у него чуть не закружилась.Каландрилл не шевелился. Подошли Брахт и Катя. В глазах кернийца Каландрилл прочитал отвращение, словно перед ним был вампир, ласкавший свою жертву. Катины глаза были загадочны, она что-то пробормотала Брахту на ухо, и они отошли к котузенам. Каландрилл почувствовал тепло на ладони и посмотрел на Ценнайру, которая высасывала из его раны кровь.Этого стерпеть он уже не мог и отдёрнул руку, словно обжегшись.Ценнайра с виноватым видом стёрла кровь с губ.— Теперь рана чистая, — сказала она и добавила, грустно улыбнувшись: — А от меня ты не заразишься.— Я и не думал… — Голос у него сорвался, и он бессильно покачал головой: — Прости.— Это я должна вымаливать у тебя прощения, — пробормотала Ценнайра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136