— Это хорошо.— Большего я сделать не могу. Разве что бросить их и скакать одной. Хочешь ли ты, чтобы я так поступила?— Нет, путешествуй с ними, это очень важно. Я уверен, что только они могут отобрать «Заветную книгу» у Рхыфамуна. Ты должна при этом присутствовать и держать зеркало наготове.— А ты, ты появишься?— Да, я в этом не сомневаюсь.— Ты уже свободен? Ты одолел колдунов тирана?— Пока ещё не время, но ты не бойся, моё создание, будет так, как я обещал.— Ты будешь здесь, когда они заберут «Заветную книгу»?— Я уже сказал: пока у тебя зеркало, я могу к тебе присоединиться. Но не сейчас. Пусть они пока не знают, что я приложил к этому руку.— А война? Как война в Кандахаре?— Она близка к завершению. Ксеноменус занял все побережье, остаётся только взять Файн. Сафоман засел там, как загнанный зверь в берлоге. Если бы не проклятые лиссеанцы, я бы уже давно его занял.— А при чем здесь лиссеанцы?— Проклятый богами домм Секки собирается послать сюда экспедиционный корпус. Шпионы сообщают, что он располагает флотом и заручился поддержкой западных городов. Они собирают войска, намереваясь ударить, пока мы будем заняты Сафоманом. Ха! Тобиас ден Каринф раскается, если выступит против меня.— Против тебя?— Да, против меня. Если бы не его честолюбие, я бы уже передал Сафомана в руки тирана. Но Ксеноменус заставил своих колдунов усилить оборону на побережье против лиссеанцев. Посему решающий штурм откладывается. В данный момент я в Гхомбаларе, укрепляю оборону против лиссеанцев.— В одиночестве или в союзе с колдунами тирана?— Я вынужден быть с ними. Но они уже признали мою силу. Я считаюсь сильнейшим среди них.— Значит ли это, что после взятия Файна они освободят тебя?— После того как мы укрепим Гхомбаларь и Вышат'йи против Лиссе, мы опять отправимся на север, дабы покончить с Сафоманом. После этого я получу свободу по или против их воли.— Ты самый могущественный колдун. Только тебе под силу стряхнуть с себя их колдовские чары.— Истинно. Уже сейчас раздаются голоса в пользу моего освобождения. Только полные идиоты противятся этому.— Но если все-таки они возобладают?— Я уже об этом позаботился, женщина. Ксеноменус захочет, чтобы я доставил ему голову Сафомана, а для этого надо пробить брешь в колдовской стене вокруг Файна. А это могу сделать только я. И когда я это сделаю, ты думаешь, я не подумал о своём будущем? В Файне я оставил такие заклятия, кои разрежут мои путы, словно растаявшее масло. А тогда я все улажу, я разберусь с ними, и мне останется только дожидаться, когда ты найдёшь «Заветную книгу». На сегодня все, они подходят. Я не хочу, чтобы меня подозревали. Воспользуйся зеркалом, когда сможешь. А пока занимайся моим делом.— Хорошо, господин. Прощай.Водоворот цветов, запах миндаля — и зеркало вновь превратилось в кусок стекла. Ценнайра протяжно и осторожно выдохнула, глядя на своё отражение в нем. Только сейчас она поняла всю глубину своего страха. Спрятав зеркало в мешочек и передав его Кате, она почувствовала сильное облегчение. Только после этого она обернулась, на лбу у неё поблёскивал пот. Каландрилл сделал шаг к ней, когда Очен ещё только произносил заклятия, вновь сделавшие их видимыми. Он взял её за руки, они дрожали. Пальцы её сжались вокруг его ладоней, и он улыбнулся, пытаясь успокоить её. Она была сильно взволнована.— Я все правильно сделала? — срывающимся голосом спросила Ценнайра.— Великолепно, — похвалил Очен. — Я многое узнал. Аномиус намного сильнее, чем я предполагал. С ним надо быть очень осторожным.— И это ты называешь «великолепно»? — В голосе Брахта опять зазвучало подозрение. — Если я правильно слышал, Аномиус может разбить свои оковы и перебраться сюда при помощи зеркала. Это ты называешь «великолепно»?— Великолепно то, что мы хорошо знаем врага, — парировал Очен.— Объяснись, — попросила Катя.— Теперь мы знаем, насколько он силён, — пояснил Очен. — Мы знаем, где он находится, а также то, что он не будет вмешиваться до тех пор, пока не удостоверится, что «Заветная книга» у Ценнайры. Так что на время мы можем о нем забыть. Мы свяжемся с ним вновь из Памур-тенга, но пока можно не опасаться, что он здесь появится.— Загадки, — хмыкнул Брахт.Вазирь усмехнулся, и древнее лицо его сморщилось больше обычного.— Аномиус ничего не подозревает, — сказал он. — Вы разве не слышали? При помощи этого зеркала и Ценнайры мы можем держать его на расстоянии. Уже поздно, мы отправляемся на рассвете, я предлагаю спать.Керниец и Катя кивнули, Каландрилл пошёл было за ними, но Ценнайра схватила его за руку с мольбой во взгляде.— Ты не останешься ненадолго? — тихо попросила она. — Я бы хотела немного побыть с тобой, если тебе, конечно, не противна моя компания.С мгновение он колебался, смутившись. Катя была уже в коридоре, но Брахт задержался со странным выражением на лице, затем пожал плечами и тоже вышел. Очен заговорщически улыбнулся и осторожно прикрыл за собой дверь, решив все за Каландрилла.— Если ты просишь… — ответил Каландрилл.Ценнайра сказала:— Прошу. Глава тринадцатая Одинокая лампа в жёлтом стекле освещала покои; в узкое окно заглядывали звезды, придавая комнате интимный полумрак, усиленный почти полным отсутствием мебели. Здесь были только кровать, на которой сидела Ценнайра, и складной стул. Каландрилл хотел сесть на него, но кандийка ещё держала его за руку, а ему очень не хотелось разрывать эту связь, и он сел рядом на кровать. Каландрилл не мог не заметить, что на ней могут запросто улечься двое. Он вдыхал запах волос и кожи Ценнайры и вдруг неожиданно для себя почувствовал близость её тела. Во рту у него пересохло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136