— Хотя я подумал о другом.Катя нахмурилась.— О чем? — поинтересовалась она.— О том, что теперь нам до Вану не добраться, — пояснил керниец. — И тебе не исполнить своего обещания.Каландрилл уставился на меченосца, не понимая, как можно говорить об этом в такой момент. Катя перестала хмуриться и неуверенно улыбнулась — на загорелых щеках ее проступил румянец. Брахт широко улыбнулся.— Ты прав, — тихо сказала она.— А если бы мы все-таки добрались до Вану, каков был бы твой ответ? — настаивал Брахт.Девушка долго смотрела кернийцу в глаза, затем, отведя взгляд, едва слышно произнесла:— Да..Брахт довольно расхохотался. У Каландрилла от удивления открылся рот, и даже чайпаку были поражены.— Теперь я умру спокойно, — заявил керниец и с улыбкой добавил: — Хотя, может, и не так счастливо как бы мне хотелось.Катя покачала головой. Она тоже улыбалась. Да и у Каландрилла губы непроизвольно растянулись в улыбке. Спокойствие, с каким Брахт принимал неизбежное, придало Каландриллу сил, и он решил встретить смерть с мужеством своего товарища.Однако решимость его была несколько поколеблена, когда похитители расступились и пропустили в каменный круг человека в развевающемся темно-зеленом халате, который при каждом движении морщился, как рябь на воде. Он встал в центре круга, возвышаясь над тремя распростертыми фигурами. На полах и рукавах его халата были вышиты хищные рыбы, а на шее на золотой цепи висело серебряное изображение Бураша. Золотая маска с таким же точно Бурашем закрывала его лицо. Кое-где на потемневшем от времени золоте образовался зеленый налет, подчеркивавший близость чайпаку к морю. Выражение лица у Бураша было сердитым, кончики губ опущены, глаза полуприкрыты. Под веками зияла черная устрашающая пустота.Жрец выпростал покрытую черными волосами руку и ткнул пальцем в пленников.— Так вот они! — Голос его резонировал под маской и бился об нее, словно волны о скалы. — Убийцы братьев наших!..— Они убили братьев наших! — вскричала толпа. — Они убили избранников Бураша.— Они убили Мехеммеда! — воскликнула маска.— И Ксанфезе! — поддержали его другие, выкрикивая одно за другим имена чайпаку, погибших в Харасуле.Когда этот ритуал был окончен, маска воскликнула:— Что будем делать с ними?— Пусть их судит Бураш! — был ответ.— Да будет так! Они оскорбили бога нашего, так пусть он и решает их судьбу. — Священник взмахнул рукой. — — Поднимите их.Чайпаку грубо подняли пленников на ноги. Священник коснулся груди каждого из троих.— Вас будет судить Бураш, — сказал он. — Ибо никому не дано право убивать избранников бога, не вызвав гнева его.— Верните мне клинок, — резко сказал Брахт. — И я покажу вашему рыбьему богу, как судить воина из Куан-на'Фора.Священник не обратил никакого внимания на его лова и жестом приказал чайпаку следовать за ним в темноту меж двух камней, и халат его зашуршал. Кто-то грубо схватил Каландрилла за руки и потащил за священником. Похитители тихо напевали, повышая и понижая голос, — так шумит океан. Слов было не разобрать, но Каландрилла пронзил ледяной, как зимнее море, страх. Вслед за священником их провели меж огромных каменных плит, за которыми начиналось нечто вроде каменного коридора. Единственным источником света здесь были факелы. Поскольку коридор шел вниз, Каландрилл решил, что чайпаку идут к реке. Катю и Брахта тащили за ним, далее, растянувшись цепочкой, следовали убийцы. Впереди забелел низкий выход из пещеры. Ровный, словно Луна на поверхности тихой воды, свет, высвечивавший его, отливал зеленью и серебром. Запах горящего масла и дыма факелов отступил под натиском более резких ароматов океана, водорослей и моллюсков. Их провели в круглую, с гладкими стенами, будто раковина устрицы, пещеру. Священник остановился, и Каландрилл смог рассмотреть место, где ему предстояло умереть. Свет лился со всех сторон, фосфоресцируя, как колдовской огонь. Каландрилл не сразу сообразил, что источником его были водоросли, покрывавшие стены и потолок. Далеко внизу поблескивала небольшая лагуна, к которой вели высеченные в скале ступеньки, усыпанные ракушками и водорослями. Запах океана был настолько силен, что у Каландрилла даже загудело в голове. Повсюду белели кости и черепа.Каландрилл с трудом подавил в себе трепет, пробежавший было по его пока еще живым членам. Вот здесь он будет принесен в жертву Бурашу.С другой стороны лагуны на него, как глаз, уставилось небольшое отверстие, расположенное значительно ниже площадки, на которой они все стояли. Каландрилл тут же понял, как все будет происходить. Его предположение о том, что они шли параллельно реке, оказалось верным. Они вернулись к Исту, в то место, куда во время прилива доходят воды океана, — владения Бураша. Вануйское судно оставило Вишат'йи с отливом; сейчас же судя по всему, начался прилив. Очень скоро воды океана доберутся до отверстия. Смерть их будет медленной.Словно сквозь сон ушей его достигло произнесенное священником заклинание. Он просил Бураша вынести свой приговор. Каландрилл с животным ужасом осмотрелся. Площадка, на которой они стояли, приливом не затапливалась — здесь не было его следов. Скорее всего, жертву спускали вниз по ступенькам и приковывали к скале, оставляя на произвол водной стихии. Чайпаку будут стоять на скале и злорадно наблюдать за их агонией. Он сжал зубы, моля Деру о том, чтобы она дала ему сил не доставить чайпаку удовольствия мольбами о пощаде. Он взглянул на хмуро ухмылявшегося кернийца и на угрюмую, с серыми от злости глазами Катю.Монотонное завывание священника прекратилось, и их потащили вниз по скользким ступенькам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155