Аномиус был бледен, как спирохета. Он всегда был болезненно-желтым; теперь же он словно усох, и кожа свисала с костей его, как белое тесто. Волосы выпали, и череп его поблескивал в свете факелов, а засаленная, в остатках пищи одежда мешком висела на его костлявом теле. Оглядев окружавших его ведунов злобными водянисто-голубыми глазами, казавшимися огромными из-за ввалившихся щек, он ухмыльнулся. Тюремщики в ужасе попятились, прячась за колдунами, чей речитатив становился все громче и громче. Перстами своими они указывали на ведуна-узника. Запах миндаля все усиливался и усиливался, а Аномиус сухо рассмеялся и, потирая мясистый нос, хрипло произнес:— Ну вот, вы и здесь. Яств и вина. Говорить будем потом.Даже колдуны были поражены его непомерной самоуверенностью.Ликандер первым пришел в себя:— Сначала — безопасность.Аномиус пожал костистыми плечами, но возражать не стал, а лишь коротко усмехнулся, когда толстый маг пропустил вперед Ценобара и еще одного ведуна, по имени Андрикус, надеть на его иссохшие запястья кандалы из темного металла. Они коснулись браслетов пальцами, и яркое пламя, вспыхнув на мгновение, замкнуло наручники. Аномиус поморщился. Затем все семеро опять запели, произнося заклинания, и запах миндаля стал тяжелым, а затем вдруг разом развеялся.— Ну вот, — сказал Ликандер, — теперь ты наш. При первой попытке прибегнуть к чарам или предпринять что-либо против нас, или против тирана, или любого другого слуги его ты подвергнешь себя мученической смерти.Аномиус с безразличием кивнул и спросил:— А сила моя? Когда вернете ее?Ликандер с непроницаемым лицом произнес:— Откуда такая уверенность, что мы ее тебе вернем?Вопрос заставил грязного иссохшего заклинателя рассмеяться.— Вы вытащили меня из тьмы, — сказал Аномиус. — Для этого должны быть причины…— А что, если отсюда мы отведем тебя прямиком к палачу? — прервал его Ценобар, но тут же замолчал, сбитый с толку презрительным взглядом Аномиуса.— Это вряд ли. Думаю, вы наконец поняли то, что я знаю уже давно. Так что возвращайте мне все отобранное.— Что ты имеешь в виду? — спросил его Ценобар.— А то, что Сафомана эк'Хеннема сделал я, — хрипло заявил Аномиус, — и только я могу его развенчать. И то, что без моей помощи и ваш тиран, и вы потеряете Кандахар, каковой перейдет в руки властителя Файна. Ergo, вам ничего не остается, кроме того, чтобы вернуть мне колдовскую силу.Ценобар открыл было рот, но Ликандер опередил его:— И ты готов нам помочь?— А у меня есть выбор?Аномиус с железным спокойствием взглянул в круглое, как луна, лицо мага. Ликандер опустил голову и тихо произнес:— Есть. Ты можешь отказаться и умереть.— Я не такой дурак.Надменность, обжегшая несколькими мгновениями раньше Ценобара, обдала теперь и Ликандера, и он сказал:— Дураком я тебя не считал никогда. Ренегатом, ядовитым червем, бредовым честолюбцем — да. Но не дураком.— В таком случае тебе известен мой ответ, — ухмыльнулся Аномиус. — А теперь ведите меня отсюда. Я требую вина и яств. О гражданской войне и о победе будем говорить позже.Словно по команде, колдуны расступились, пропуская его вперед к лестнице, откуда на него в ужасе взирали тюремщики. Стоило бледно-голубым глазам остановиться на ком-нибудь из них, как факел начинал дрожать у несчастного в руках.— Я слаб, — пробормотал Аномиус, — без помощи по этим ступенькам мне не подняться. Дайте руку.И тут же пальцы его сжались вокруг запястья Ценобара. Молодой колдун дернулся, словно от укуса змеи, и губы его брезгливо изогнулись. Аномиус довольно хмыкнул:— Одолжи ему свою силу, Ценобар, — сказал Ликандер и тяжелым шагом направился к лестнице.Ценобар пошел следом с каменным лицом, но в темных глазах его бушевала ярость. Позади, словно в церемониальной процессии, поднимались остальные колдуны.Они привели Аномиуса в свою половину цитадели, где магия их ощущалась даже в воздухе. Через огромные окна можно было видеть небо — темный бархат со вспышками ярких звезд и серебряный месяц, полыхавший белым пламенем. Веселый огонь потрескивал в камине каменные плиты пола покрывал тяжелый ковер. Желтые отблески от стеклянных светильников плясали на стенах, обитых полированным деревом, а посреди палаты стоял большой, человек на двадцать, круглый стол с кабалистическими знаками в центре. Ценобар усадил Аномиуса в мягкое кресло и с нарочитой тщательностью отряхнул рукав. Колдун выжидающе развалился в кресле. Ликандер ударил в бронзовый гонг, и в покоях появился слуга.— У тебя есть особые пожелания? — насмешливо поинтересовался толстый колдун.Аномиус на мгновение притронулся пальцами к носу и сказал:— Доброе красное вино — в первую очередь. Жареное мясо, предпочтительнее оленина. Или говядина. Не откажусь от мясного ассорти. Свежий хлеб. Под конец — фрукты.Ликандер кивнул слуге и жестом пригласил заклинателей садиться. Они расположились по другую сторону огромного стола, разглядывая Аномиуса. Тот, ничуть не смущаясь, а скорее напыщенно, разглядывал их в ответ. Ликандер сказал:— Так ты был уверен, что мы тебя освободим? Хотя и с нашими заклятиями?— Догадаться, что вы не позволите мне свободно разгуливать по Кандахару, было вовсе не трудно. — Аномиус помолчал, дожидаясь, когда слуга поставит перед ним хрустальный графин и бокал.— Не выпьете со мной? — спросил он, наливая себе вина. Ликандер отрицательно покачал головой. — Дело ваше. Да, я знал, что вы придете умолять меня о помощи.— Умолять? — резко перебил его Ценобар.— А что, «просить» вам больше нравится? — усмехнулся Аномиус, отпивая большой глоток вина и причмокивая. — Да, это я предвидел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155