Я же говорю тебе, оно совершенно бесполезное. Храню в память о бабке, и потому, что старое очень. Да ещё, вдобавок ко всему, действует через раз. Теперь повторно можно будет воспользоваться не раньше, чем через седмицу.
Волшебник глупо посмотрел на девушку, а потом в сердцах плюнул себе под ноги:
– Ну и дрянь! – От души прокомментировал он.
С воплем: «Ты обещал надо мной не смеяться!», Люция выхватила древнюю реликвию из рук мага и безо всякого сожаления опустила колдовскую диковину ему на голову. Волшебник не успел увернуться. По полянке разнёсся гулкий стук, и несколько отбитых кусочков эмали отлетели на высохшую хвою. Но всё же старинная тарелка (как и вполне молодая голова мага) выдержала столь непочтительное отношение к своей персоне.
– Люция, ты чего? Убьёшь! – Торой отобрал у ведьмы древнее блюдо и спрятал его обратно в узелок. – Больно же.
Он потёр ушибленный лоб и хмыкнул, всё-таки редкий образчик вредности и вздорности достался ему в спутницы.
* * *
Дождь не перестал даже к ночи. Когда совсем стемнело, Торой зажёг над головами спутников яркий огонёк, слегка приглушив его сияние, чтобы оно не отражалось в лужах и не слепило лошадей. Лепесток белого пламени реял в дождливой пелене, рассеивая мрак шагов на пять вокруг. Выносливые деревенские лошадки снова бы охотно взяли резвую рысь, но утомлённые путешественники заставили их перейти на шаг. Послушные животные терпеливо брели вперёд, вытягивая крепкие ноги из размокшей земли. Лес был жуток – тёмный, полный шелеста дождя, странных звуков и скрипа тяжёлых ветвей. Однако путники оставались безмятежны – волшебник не относился к числу пугливых впечатлительных натур, Люция выросла в чаще, а мальчик…
Илан безмятежно спал, уютно прижавшись к Тороевой груди, «кошенька» в свою очередь тоже дрыхла, спрятавшись под плащом паренька. А когда чавканье грязи под копытами стало превращаться в сладкую колыбельную и для колдунки, девушка нарушила тишину, так сказать «во избежание»:
– Послушай, Торой, а как в Гелинвире отнесутся к тому, что ты… ну, что ты приедешь с ведьмой?
Она не спросила, отчего волшебник решил отвезти Илана именно в магическую столицу – и без того понятно – отчего. Потому вопрос о собственной будущности её волновал куда как сильнее. Всё же Илана в Гелинвире ждало надёжное укрытие, а вот, чем встретит город волшебников лесную колдунью, оставалось только гадать.
– Ну, я думаю, глупо ожидать тёплого приёма. Но, если тебя это утешит, меня там тоже встретят без объятий и поцелуев. Впрочем, на фоне случившихся событий, нам всё равно будут рады – в конце концов, мы привезём мальчика, который заинтересует Великий Магический Свет и сможем рассказать много нового о случившемся в Мираре и деревеньке Ульны. В любом случае, не бойся, в стенах Гелинвира не принято вершить суд над кем бы то ни было, кроме как над магами.
Ведьма вздохнула. Она не боялась суда, понимала, что не накинутся лучшие чародейные умы государств на глупую ведьму-неумёху, больно она им нужна.
– Я не суда боюсь, а… – Эти слова дались ей с трудом, Люция горько осеклась и поправила на голове мокрый капюшон, – ну…
Торой придержал своего конька и поравнялся с лошадкой спутницы, ступающей чуть позади. Мокрые животинки весело затрусили бок о бок, даже чавканье копыт слилось в единый звук.
– О, Сила Всемогущая… – Простонал волшебник, – Только не говори, что ты боишься общественного порицания. Милая моя, я бы в это поверил, если бы плохо тебя знал, но мы уже достаточно знакомы и я в курсе – ты достаточно заносчива, дабы не обращать внимания на эти глупости! Но, если и впрямь боишься, что волшебники станут бросать косые взгляды – успокойся, я никому не позволю насмехаться над своей спасительницей.
Из всей этой речи ведьма уловила только два слова: «милая моя». Моя. Девушка вскинула глаза на волшебника, который ничего не замечая, продолжал что-то говорить убеждённо и слегка насмешливо. Сквозь неплотную кисею мелкого дождя Торой казался циничным лесным призраком. Циничным, потому что призраки обычно не путешествуют со спящими детьми и кошками на смирных невзрачных лошадках.
«Всё неправильно! – Вдруг подумала Люция. – Всё совершенно неправильно! И я ненавижу эту дурацкую, неправильную жизнь! То ли дело, в сказках, там, что ни девушка, то всегда раскрасавица, если ведьма, значит сильная и ловкая, а в спутниках у неё обязательно могучий волшебник на тонконогом гнедом рысаке и с мечом у пояса! И они не тащат с собой ребёнка и ещё грязную кошку. Зачем вообще здесь кошка? И почему мы убегаем от ведьмы? Мы должны бы были на неё охотиться, рваться в битву и победить, а в итоге всё наоборот – она охотится на нас, мы убегаем и вовсе не знаем, что делать. О, Силы Древнего Леса! Почему всё так страшно, сложно и непредсказуемо!»
– Люция? Люция, ты слушаешь? – Торой наклонился к спутнице, которая отрешённо смотрела в пустоту и сосредоточенно шевелила губами. В первый миг волшебник испугался – уж не вторгся ли снова в сознание девушки кто-то из свиты страшной аметистовой ведьмы, но потом колдунка сморгнула и встрепенулась:
– А? Что ты сказал?
– Посмотри. – Он сделал неопределённый взмах рукой. – Мы приехали.
Колдунья, придерживая капюшон плаща, повернулась в ту сторону, куда указывал маг.
Оказывается, лес уже остался позади, и теперь путники выехали на опушку, а прямо перед ними, аккурат посреди просторного луга, возвышалась чёрная громада, возносящаяся куда-то в необозримую мерцающую дождём высоту. Девушка запрокинула голову, и мелкие капли сразу же окропили пылающее от восторга и благоговейного страха лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181