В колыбели ладней сперва зародилась лишь малая искорка, но уже через мгновение между напряжёнными пальцами яростно полыхнул шар Могущества. Нет, этот сгусток Силы, конечно, не разобьёт зеркало, но он отшвырнёт Итель прочь, подарит хоть пару драгоценных мгновений, чтобы всё исправить.
Но когда Торой поднял глаза, уже изготовившись к броску, он увидел, как Люция делает в воздухе безукоризненный пасс. Она защищала свою бабку!
– Нет, Торой.
Ему показалось, что он ослышался. Но юная ведьма спокойно, даже холодно повторила.
– Нет, Торой.
Слова падали, будто камни.
– Люция? – маг забыл обо всём на свете. – ЛЮЦИЯ!!!
– Глупенький, неужели ты не понял? – Колдунка улыбнулась устало, немного грустно и покачала головой, поясняя. – Ведь это же зеркало. Оно отразит Силу и убьёт тебя.
Итель, которой совершенно не было дела ни до воспитанницы, ни до стоящего посреди зала волшебника, наконец-то нащупала руку Рогона и вцепилась в его пальцы, выговаривая отрывистые гортанные слова неведомого заклятья. И в это самое мгновение Торой почувствовал как неведомое, прожорливое Нечто вырвалось из зазеркалья, потянулось к корчащимся на полу людям, чтобы вобрать в себя их Силу, потянулось к Торою, чтобы вырвать из жертвенного тела ненужную душонку.
Маг против всякого благоразумия рванул к творению мастера Гиа, туда, где стояла спокойная, даже умиротворённая Люция и плакала от счастья Фиалка. Торой хотел схватить бездействующую колдунку за руку, вышвырнуть её из Залы собраний, чтобы спасти, уберечь, но… наткнулся на невидимую стену. Люция стояла в двух шагах и грустно смотрела на мага, а он всё никак не мог преодолеть установленную ею преграду. Видимо, девчонка тоже щедро зачерпнула из того самого источника, из которого сейчас утоляла свою жажду Силы её наставница – из людей.
– Я не позволю ей убить тебя. – Тихо сказала юная ведьма и круто повернулась к Ители.
Торой колотил ладонями по неожиданно сгустившемуся воздуху, что воспарял между ним и Люцией неодолимой стеной.
– Не смей, не надо!!!
Неодолимая мощь, что тянула его сознание из тела несколько ослабла, видимо воздвигнутая колдункой стена мешала первородному колдовству.
– Торой, уходи… – Взмолилась побледневшая ведьма, – Уходи! Я не смогу сдерживать это долго!
Наивная. Она полагала, будто бегство могло что-то решить.
А потом Торой увидел, как надёжно переплелись пальцы Рогона и Ители. Волшебник, сотрясаясь от неведомой дрожи, смотрел в глаза тому, кто всё это время являлся ему в разных обличиях. Их взоры встретились, и Рогон грустно улыбнулся. Итель обернулась, бросив через плечо затравленный взгляд. В этом взгляде был испуг, боязнь в самый решительный момент потерпеть поражение, а ещё… совершенное безумие.
Волшебник видел, как Рогон медленно поднял и вторую руку, осторожно беря в ладонь пальцы жены. Маг и ведьма застыли. Итель по одну сторону исходящего рябью стекла, её муж по другую. Искушение вернуться было слишком сильно. Древний чародей не мог ему противиться.
Но вдруг звенящую тишину разорвал неистовый крик Люции – колдунка всем телом навалилась на Итель, что есть силы толкая наставницу в спину. Торой, забыв обо всех эфемерных преградах, ринулся вперёд, туда, на помощь. Кожу ожгла волна неистовой чужеродной Силы – это рухнула невидимая стена, возведённая Люцией. А в следующее мгновенье Торой встретился взглядом с Рогоном и увидел то, чего никогда бы не захотел увидеть снова – слёзы.
Глаза волшебника подёрнула мутная поволока. Казалось, Рогон собирался с духом, дабы совершить какой-то совершенно недопустимый, подлый шаг. Торой не успел понять, что за разлад снедает смотрящего из Мира Скорби. Маг не сразу сообразил, что стоящий по ту сторону зеркала мужчина крепко-накрепко схватил руки своей полубезумной жены и потянул Фиалку к себе. Борьбы не получилось – Люция изо всех сил толкала наставницу в спину, Рогон увлекал в зазеркалье. И вот, ведьма, словно в омут, провалилась сквозь зыбкую рябь к тому, кого любила.
– Нет!
Крик Тороя потонул в общем стоне чернокнижников, которые ещё не пришли в себя после Зова. Но Люцию уже ничто не могло удержать, тем более бесполезный вопль. Продолжая уже начатое движение вперёд, она проваливалась в зыбкую рябь следом за наставницей. Торой хотел было воспользоваться петлёй Силы, но вовремя опомнился и в тянущем жилы прыжке успел ухватить колдунку за волосы. Однако незримая Мощь была куда сильнее Тороя и она неумолимо тянула ведьму в мутные серебряные глубины. Волшебник видел мерцающий серебром поток Могущества, который, словно нить чудовищной липкой паутины утягивал ведьму прочь из Мира Живых.
Итель – раздосадованная мстительная ведьма!
Она безжалостно увлекала Люция за собой.
Зеркальная рябь взорвалась невнятными отражениями, по стеклу бежала волна за волной, Торой пытался вырвать колдунку из ловушки, в которую та угодила, но руки ничего не чувствовали, лишь пядь за пядью проваливаясь следом за Люцией туда, в незримую пустоту. А отражения на зеркале сменялись одно другим, вот промелькнуло чьё-то забытое лицо, вот снова Рогон, Итель, безмолвно кричащая что-то от ярости, и тянущая, тянущая Люцию за собой…
А потом прямо перед глазами возникла Тьянка.
– Нож, Торой. У тебя ведь есть нож.
Её слова были такими внятными и разборчивыми, словно девчонка говорила Торою на ухо.
Нож? Какой ещё нож?
Рунический?
Нож Силы, как его ещё называли?
Ну конечно! Что ещё может рассечь нить Могущества, утягивающую Люцию в глубины Ничто? Только нож. Волшебный нож.
Торой выдернул одну руку из переливающихся зеркальных глубин и выхватил оружие из-за голенища сапога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181