Брант перепрыгнул через неподвижное тело, ворвался в шатер и вытащил книгу из тайника. Он успел выбежать и скрыться, пока враги не успели сообразить, что произошло.
Со злорадным удовольствием услышал он позади полный ужаса крик Брегана: «Лорд Сэврик!» В одну минуту он вскочил на чью-то оседланную лошадь и поскакал в восточном направлении. Смутная идея в его голове приобретала все более отчетливую форму. Он оставит равнины на некоторое время, пока не утихнут страсти и события битвы не станут лишь воспоминанием. А он, может быть, отправится в Пра-Деш, в королевство Кала. Там он посвятит себя изучению книги и, возможно, будет настолько удачлив, что предложит свои услуги предусмотрительным прадешианцам, собирающимся пересмотреть запрещающие колдовство законы.
Затем он вернется сюда и даст кланам понять, что их тревоги не кончились со смертью лорда Медба.
1
Габрия стояла на жестком полу шатра вождей Хулинин Трелд безмолвно и неподвижно и рассматривала лица людей, толпившихся перед ней. Многих из них она знала, некоторых любила. Пирс Арганоста, знахарь и лекарь Хулинина; знаменитый бард Кантрелл; леди Тунголи, вдова лорда Сэврика и мать нынешнего правителя. Все они сидели напротив нее на невысоком помосте, на их лицах лежала печать тревоги и озабоченности. Габрия с грустью подумала, что слишком многие не выражали никакого беспокойства. Эти лица в толпе выражали враждебность и страх.
Слева от себя Габрия видела восьмерых мужчин и женщин, которые сидели на низких скамьях, стоящих вдоль выбеленных стен. Они были преднамеренно безучастны ко всему происходящему, ведь им предстояло выносить решение, будучи в ясном разуме. Талар, жрец бога Шургарта, стоял перед народом, побуждая отринуть ересь магии и пресечь зло колдовства.
— Магия отвратительна! — выкрикнул он. Жрец был коротышкой, компенсировавшим недостаток в росте силой своего голоса.
Жрец выкрикивал в толпу уже несколько минут, а Габрия смотрела на лорда Этлона, не слушая. Она видела, что Этлон взбешен и расстроен. По закону ей запрещалось смотреть на него, чтобы силой взгляда не повлиять на приговор. Она должна выслушать обвинения и дать правителю возможность судить беспристрастно.
Габрия вздохнула и переменила позу, чтобы освободить затекшую спину. Двери просторного зала были плотно закрыты, и жара становилась все сильнее. Запах смолы, исходивший от многочисленных факелов, уже перебивал запахи благовоний и человеческого тела, которые обычно наполняли воздух. Габрия мечтала о глотке воды, но разговаривать было также запрещено, поэтому она попыталась отвлечься от мучившей ее жажды и сосредоточиться на лицах, окружавших ее.
Все это было уже знакомо ей. Полгода назад, в начале весны, ее клан был полностью перебит сторонниками лорда Медба. Без семьи и друзей она была вынуждена прийти в Хулинин Трелд и просить о принятии ее в клан. Вместо того чтобы сказать всю правду и, возможно, быть отвергнутой (женщин не часто принимали в клан), она выдала себя за мужчину и, кроме того, привела с собой легендарную лошадь хуннули. Совет вождей принял ее по настоянию лорда Сэврика.
Сейчас, спустя несколько месяцев, им вновь приходилось выбирать, но на этот раз они знали о ней всю правду: она была женщиной и она была колдуньей. В обычных условиях законы клана предписывали смерть за подобные прегрешения. Однако в случае с Габрией обстоятельства были весьма далеки от обычных. Габрия оказалась единственной из одиннадцати кланов, кто оказался способным лицом к лицу встретиться с магией Медба; она спасла их всех от истребления или рабства. В благодарность Совет Лордов освободил ее от наказания, причитающегося за использование магии, но с условием, что она больше никогда не будет ею пользоваться. Теперь ей предстояло ответить за другие свои проступки.
Новый правитель Хулинина, лорд Этлон, объявил клану о своих чувствах к Габрии и уже заплатил за невесту жрице богине Амары. В клане знали, что не стоит гневить правителя, вынося Габрии слишком суровый приговор. Однако даже в случае с Габрией не следовало пренебрегать древними законами. Необходимо было вынести какой-то приговор, чтобы успокоить гнев и обиду людей. Многие из них, подстрекаемые Таларом, требовали изгнания Габрии. Другие предлагали отрезать ей язык, чтобы она больше не могла произнести слов заклинания. Третьи, хотя их было мало, считали, что она заслуживала снисхождения.
Страсти так накалились, что лорд Этлон решил положить этому конец. Он мог бы просто освободить Габрию от любой ответственности, но он знал, что с желаниями народа следует считаться. Несколько дней назад он с большой неохотой дал согласие на суд особой формы, принятой в клане, когда восемь человек определяли степень виновности и наказания для подсудимого.
К ярости Талара леди Тунголи настояла, чтобы совет суда состоял из четырех мужчин и четырех женщин. Женщины обычно не допускались в суд, но леди сказала, что, поскольку проступки Габрии имели столь большие последствия, будет справедливо, если женщины помогут суду. Лорд Этлон поддержал ее. И вот четверо мужчин — два старца, воин и ткач, и четверо женщин — жрица Амары, две жены и знахарка, собрались холодным осенним днем, чтобы решить судьбу Габрии.
Девушка снова переменила позу и откинула волосы со лба. Жара становилась все более невыносимой. Капли пота покрывали ее лоб, а длинная юбка казалась слишком тяжелой. Она хотела, чтобы все это поскорее кончилось, чтобы они поторопились. В особенности Талар. Громкий голос жреца все еще звучно сотрясал воздух. Нахмурившись, Габрия попыталась вникнуть в то, что он говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97