Я стала на четвереньки и поползла. Медленно, оставляя за собой буро-красный след, но я ползла. Я должна убедиться. Должна. Навалилась грудью на низкий парапет и перегнулась. Мир будто провалился вниз на тысячи световых лет. Тихо, тихо, это только кажется. Кажется…
Я сфокусировала взгляд, и расплывающиеся бесформенные пятна стали именно тем, чем и должны были быть — новой волной, новым возрождением. Боги, как я устала… Волна наползала на стену, как десятки, сотни раз до этого, грозя скоро перехлестнуть через балкон. Справятся. Их пока немного. Плечи опустились, и я сконцентрировалась на слаженной работе мышц. Но не встала. Меня грызло ощущение, что что-то неладно. Я вгляделась в густой сумрак балкона. И испугалась.
У перил стояло пять человек.
Остальные, взявшись за руки, плели Круг Силы. А значит — рук уже не разомкнуть. И мальчик, мой Хранитель, стоял во главе. И тянул силы из меня, чтобы нечто , ревущее внутри живого кольца так, что резонанс докатывался даже до меня, не разорвало Круг из слабых, неопытных, израненных магов.
Рейн, как ты допустил?! Как?!… Ты же мог…
Но ставшее вдруг ясным сознание отозвалось — не мог. Теперь приказывает он. Он, уже Высший, стоящий на ступень выше нас, уже перешагнувший что-то, что делало нас равными. Теперь — да. И мы будем стоять за его спиной. Молча. Потому что он будет прав. И то, что сейчас происходит — спланировано четко и до мелочей, и оно разом разрубит все узлы.
Я надеюсь.
Я отчаянно верю и надеюсь, ибо так должно быть. Пусть вера, отчаянная вера в тебя людей сделает невозможное. У тебя ведь тоже появились долги. Помни об этом. Помни… Вся наша сила — в долг. Вся наша жизнь — в долг. Нас подбирают, как барахтающихся в море щенков, выдирают у смерти. Я не знаю, у которой из смертей вырвали тебя. Знаю только — тебя бы убили в ту ночь. И жизнь, вся жизнь, что у тебя будет — служение. Не потому, что так захотели высшие силы. А потому что — вся она не твоя. Так или иначе.
Я оперлась на дрожащие руки в мелких порезах. Два пальца отозвались резкой болью — сломаны. Меньшее тело — меньшие повреждения. Но как же тяжко… Ноги не хотели держать, хотя бы потому, что крови я потеряла непосильное даже для моего организма количество. А волна внизу заволновалась, вздыбилась и пошла на приступ. Первый из пятерых защитников упал. Я все-таки была права. Что-то важное происходит. И они это чувствуют.
Я всегда буду заслонять тебя собой. До тех пор, пока жива. И пусть жива сейчас от силы наполовину, я еще многое смогу до того, как над головой сомкнется тьма.
Я оттолкнулась от парапета, сделала несколько шагов назад и осела на колени. Закрыла глаза, застывая, входя в глубокий, отрешающий от всего транс. От звуков. От боли. От мыслей. От существования. Потянулась к своему, родному, сущному, тому, чем я живу — воде. И к тучам, громадным чернильно-багровым массивам густого, почти осязаемого водяного пара. И к тяжелым, полновесным водяным струям, хлещущим с небес. И к тонким испарениям внутри стен. Громадное подземное озеро, холодные капли пещерного конденсата, мелкие водные пылинки, носящиеся в воздухе, лужи под ногами — все смешалось в одно в безумном ералаше, перетерлось, переплавилось, слилось — и дало власть. Власть над тем, что ушло под чужой контроль, но не могло уже противиться зову исходной стихии. Полновесные, искусственно связанные и втиснутые в нужные рамки молекулы воды, составляющие основу призрачных тел. И я дернула их на себя. Заставила волну застыть, уже перехлестывая через край.
Я держала их тела, бодрясь, но ощущала, как в сердце заползает ледяной ужас. Я остановила зверя в прыжке, и стоит лишь ослабить хватку — и он рухнет на людей. И Рейн ничего не сможет сделать — разорванный посреди обряда такой мощности круг убьет людей, его образующих. Что же ты делаешь…
Хотя… Да. Наверное, есть правда, которой я не знаю. Наверное, так. Но я, пожалуй, лучше всех знаю другую правду, о которой, быть может, еще не подумал Алекс.
А сознание тихо шепнуло — подумал… Давно, мимолетно, и вполне определенно. И сделал выводы.
И самое скверное — он прав. Прав от начала до конца. И он действует , исходя из всех фигур. Наверное, это правильно. Разумно. Логично. Спасительно для всех, в конце концов. Наверное, я бы сама так сделала.
Но отчего же так гадко внутри? Отчего в пустой душе гулко гуляет эхо? Отчего хочется упасть на каменную крышу, и лежать, подставив ледяному дождю лицо, лежать, лежать и лежать, не думая о судьбах мира, бездумно глядя в свинцовое небо? Отчего хочется завыть в голос, в сиплый, глухой, скулящий голосок?
Душа, душа, почему тебе вздумалось повыть на луну?
Потому что тебя предали. Опять.
Пусто внутри. Пусто. И тишина… Я сжала зубы. Это — правильно. Ты живешь, чтобы служить. На конце короткого поводка дергается смерть твоего Хранителя и одной из важнейших наших опор в будущей войне. Держи ее. Только не выпускай. Ты должна.
Должна!
Потому что есть долг сильнее жизни… Потому что… Я закрыла глаза и привалилась боком к зубцу. Просто потому, что во мне сидит слишком много чести. Даже зная, что меня намеренно убивают, выжимают досуха, меня, фигуру слишком опасную своей известностью, чтобы дальше оставаться в игре, я все так же буду стоять на страже.
Я ткнулась лбом в холодный камень и бездумно уставилась вперед, где, нависшее над балконом, колыхалось ощерившееся когтями месиво. Стоит лишь ослабить контроль… Не могу. Не хочу и не буду. Каким бы он ни был, это мой волчонок, и я буду за него до конца. Ведь есть еще мой народ — то, за чье существование я билась всю жизнь. То, ради чего я жива. То, ради чего все это затевалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170