Дарж собрался было броситься за ним вслед и отчитать за недостойное поведение, но Эйрин удержала его за рукав. Мелия, не сбавляя шага, решительно двигалась вперед.
В Третьем Круге было тихо, поскольку он находился под бдительным наблюдением таррасских воинов. Район храмов, по которому они сейчас шли, не отличался ни спокойствием, ни разнузданностью кварталов простолюдинов. Однако было ясно, что большинство богов предпочитают ночные тени яркому солнечному дню. В воздухе пахло ладаном. С многих сторон доносились приглушенные звуки молитвенных песнопений.
Они прошли мимо одного из храмов, двери которого были широко открыты. На ступеньки струился свет, напоминавший расплавленное золото. Фриз над входом изображал козлоногого бога. В одной руке он сжимал обнаженную девушку, в другой — красивого юношу.
Эйрин заглянула внутрь храма. Разобрать что-либо было невозможно из-за дыма кадильниц. Однако ей показалось, что пол шевелится, как живой, словно завален змеями. Когда легкий порыв ночного ветерка немного развеял дым, Эйрин поняла, что они вовсе не змеи, а руки и ноги, сплетенные в живой, огромный, шевелящийся узел. Воздух оглашали стоны. Это были звуки наслаждения. Или нескрываемой муки.
На этот раз Дарж потянул Эйрин за рукав:
— Сударыня, не надо заглядывать в этот храм! Огромным усилием воли она заставила себя отвести взгляд от храма и позволила рыцарю проводить ее к остальным спутникам.
Ландус уверенно и быстро вел их по темным улицам. На его лице было выражение мрачной торжественности, хотя это могло просто показаться в неясном свете луны. В эти минуты даже его огромный крючковатый нос казался не таким смешным, каким запомнился Эйрин в первый раз. Похоже, она снова недооценила еще одного человека.
К тому времени, когда они добрались до храма Манду, оплакивание уже началось. Внутреннее помещение храма было освещено каким-то бледным сиянием, источник которого было невозможно определить, и белый камень казался полупрозрачным. Около десятка жрецов и жриц стояли перед алтарем под безмятежно улыбающимся скульптурным изображением Вечноугасающего Бога. На огромной каменной глыбе что-то лежало.
Точнее, все было не совсем так. Непонятный предмет возвышался над поверхностью камня. Наконец до Эйрин дошло, что это человеческое тело, обернутое с головы до ног в белую ткань. Открытым оставалось только лицо — исхудавшее и изборожденное морщинами, оно даже после кончины было таким же благостным и мирным, как и в жизни.
— Орсит, — прошептала Мелия.
Жрецы расступились, когда она устремилась к алтарю. Они как будто ожидали ее прихода. Мелия провела рукой по лицу усопшего. Затем нагнулась ближе к нему и что-то прошептала, однако ее слова заглушили звуки торжественного песнопения. Эйрин не могла понять слов, но ощущала их огромную, неподдельную печаль, но также и безграничную, почти нестерпимую радость.
Наконец Мелия отвернулась от парящего над алтарем тела покойного и возвратилась к своим товарищам.
— Если это не доставит тебе слишком много хлопот, — обратилась она к Ландусу, — то покажи нам место, в котором он провел свои последние минуты.
Юноша кивнул.
— Конечно, Ваше святейшество. Мне это совсем нетрудно. Пройдите, пожалуйста, сюда.
Затем он провел Мелию и ее спутников в небольшую комнату, которая в отличие от прочего увиденного Эйрин в храме Манду была до отказа заполнена всевозможными вещами. Стены уставлены шкафами и книжными полками, плотно набитыми и плотно скрученными свитками пергамента. Посреди комнаты стояли стол и табурет. На столе во множестве располагались корзинки с писчими перьями и склянки чернил, а также лежал лист пергамента, залитый чернилами из опрокинутой чернильницы. Написанного на нем было почти не разобрать.
— Это… это комната Орсита, — произнес Ландус, пытаясь подобрать нужные слова. — Он был всегда таким аккуратным в том, что касалось летописей. Орсит любит… то есть любил разные истории.
В тускло освещенной свечами комнате Ландус неожиданно показался Эйрин хрупким и изможденным, и к тому же каким-то постаревшим. Стало ясно, что он любил и почитал Орсита. Немного подумав, Эйрин подошла к нему и положила руку ему на плечо.
— Мне очень жаль, Ландус, — сказала она.
Юноша удивленно посмотрел на нее и кивнул. По его губам скользнула благодарная улыбка:
— В конце концов, все это не минует и нас. Орсит прожил долгую счастливую жизнь. В то время как мы пытались отрицать это, за последний год он сильно сдал. Ужасно, но в этом, видимо, нет ничего удивительного.
Фолкен приблизился к столу:
— Он находился здесь, когда ты обнаружил его? Ландус кивнул:
— Несколько человек слышали крик Орсита. Я находился в коридоре, так что прибежал сюда первым. Однако когда я оказался в этой комнате, он уже не дышал. Скорее всего остановилось его больное сердце. Он успел как-то коротко крикнуть. Думаю, он не очень страдал.
— Мне следовало бы пораньше прибыть в Таррас, — сказала Мелия. — Я могла бы подольше пообщаться с ним. Я не знала, что у него было слабое сердце.
— От этого знания вряд ли было бы легче, сударыня.
Все разом посмотрели на Даржа. Рыцарь, опустившийся на колени в углу комнаты, резко выпрямился.
Мелия удивленно посмотрела на него и сказала:
— О чем ты говоришь?
— Причина смерти Орсита — вовсе не его слабое сердце, — ответил рыцарь.
— Дарж, сейчас не время для шуток, — нахмурился Фолкен. Эмбарец удивленно поднял бровь и бард понял, что произнес что-то не то.
— Ты что-то нашел, Дарж, верно? — подбежала к нему Эйрин. — Что же?
Рыцарь вытянул вперед руку. На его ладони лежал сверкнувший в тусклом свете канделябра золотой паук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182