Парадная дверь заперта. Однако цепочка снята.
Джон взбежал наверх. Розовая спальня. Пусто Спальня хозяина. Никого.
Посмотрел сквозь жалюзи в спальне Фрэнка. Ее машины не было.
Балтиморский номер по-прежнему молчит.
Он обыскал ее комнату. Осмотрел одежду: ни одного бюстгальтера. Исчезли ее портфель и сумочка. А вместе с ними и видеокассета, которую она записала для себя, и пистолет.
Прошло девять минут с тех пор, как он вышел из душа и спустился вниз.
Еще пять, и он оделся в зимнюю одежду: теплое белье, джинсы, рубашка, свитер, шапка и перчатки, туристические ботинки и темная альпинистская куртка.
Он брал с собой портфель с бумагами и видеокассетой, даже когда ходил в ванную и туалет. И теперь это был единственный багаж, который он взял с собой.
Надо было оставить пистолет себе.
Снаружи было сыро и влажно, мокрая трава и тающий снег. Бывший обитатель прерий, Джон чувствовал, что все же на дворе весна, а не зима, и эти последние попытки удержаться, предпринимаемые зимой, обречены на провал.
Машины, выстроившиеся вдоль улицы, были пусты.
Ни одна занавеска не задрожала в ближайших домах.
Мальчишка, идущий по тротуару, с трудом тащил на плече лопату для расчистки снега.
Занавески в доме дамы, жившей напротив, были наглухо задернуты.
Газеты в голубой пластиковой обертке лежали на веранде дома наискосок через дорогу. На аллее перед домом никого, никаких следов, кроме собачьих, на тающем снегу.
С площадки между пустым домом и гаражом ему была хорошо видна парадная дверь дома Фрэнка.
Прошел час. Тени стали длинней. Лужи на тротуарах стали подмерзать. Он продрог, ноги занемели. В десять минут четвертого наконец подъехала Фонг.
Никаких машин следом за ней, никто не сидел в машине рядом с ней.
Она возилась с замком и не слышала, как он подкрался к ней сзади.
— Входи, — сказал он.
Она обернулась, попятилась от него, он вошел следом и захлопнул дверь.
— Где ты была? — закричал он.
— Гуляла!
Фонг потянулась к сумочке...
Он «выстрелил» в нее указательным пальцем:
— Я успею раньше!
Она понимающе сверкнула глазами.
— Я собиралась бежать, — сказала она.
— Почему? Почему сейчас? Почему не...
— Потому что я не знаю, могу ли доверять тебе.
— Итак, ты предала меня.
— Я же вернулась!
— Откуда? От кого?
— Из парка... Если я не доверяю тебе, значит, не доверяю никому. А если я не могу доверять никому, тогда... тогда этому надо положить конец.
— Довольно разумно.
— Довольно основательно. — Она села на кушетку, не расстегивая плащ. — Я не знала, застану ли тебя.
— Что ты подумала?
— Что если ты до сих пор здесь, значит, доверяешь мне.
— О, я тупица.
У него разболелась голова. Он потер глаза, стянул перчатки с промерзших пальцев и бросил их на кофейный столик.
— Как ты могла так поступить со мной! — сказал он.
— Пришлось.
— Или ты со мной, или нет.
— Я ведь здесь.
— Никто не отвечает по тому номеру в Балтиморе.
Фонг сверкнула глазами:
— Я ничего не знаю об этом. Я дала тебе ее номер. Если бы это была ложь, если бы я была... в чьей-нибудь команде, мы позаботились бы, чтобы тебе «ответили».
— У тебя есть ответы на все вопросы?
— Не больше, чем у тебя.
Каблуком он подцепил ножку кофейного столика, оттолкнул его в сторону от кушетки. Сел.
— В боевых искусствах, — подумал он вслух, — противник не опасен, пока не подойдет к тебе достаточно близко. Ирония в том, что и ты не можешь нанести встречный удар до этого момента.
Фонг сказала:
— Я рядом с тобой.
Глава 27
Понедельник. Утро. 8:32. Джон сидел за своим столом в аквариуме, разговаривая по телефону. Голубой рассеянный свет, просачивающийся сквозь закрытые жалюзи, рассекал конус желтого света от настольной лампы.
— Ты за этим гоняешься, а не я, — бубнил мужской голос в ухо Джону. — А я даже не собираюсь разговаривать с тобой.
Джон попробовал убедить собеседника:
— Я понимаю...
— Здесь существуют определенные правила. Процедуры. Ты хочешь обойти их, ты действуешь в одиночку. Ты уже обошел их, тебе наплевать на людей. Случится что-нибудь, не случится что-нибудь. Понимаешь, о чем я говорю?
— Но обратиться прямо к тебе было лучшим решением, — сказал Джон.
— Для кого? — проворчал мужчина. — Я только успел согреться после прогулки от метро до работы, а тут ты... В понедельник прямо с утра. Я ненавижу утро понедельника.
— Это самый обыкновенный запрос.
— Какого черта?
— Комитет может продлить слушания, — солгал Джон. — Нам необходимо повторно проверить все наши данные, прежде чем продолжать, в противном случае может закрасться ошибка и это прибавит потом работы всем нам.
— Моему боссу это может не понравиться.
— О, он подумает, что ты спасаешь его задницу. И наградит тебя по достоинству.
— Или пересадит меня в чулан для одежды и обклеит в нем стены отрицательными оценками моей деятельности. Я кладу трубку.
— В таком случае мне придется позвонить непосредственно твоему боссу, — сказал Джон. — Рассказать ему про проблемы сенатора. И о том, как ты отказался помочь.
Его собеседник вздохнул:
— Черт тебя дери, я слишком беспокоюсь за свою пенсию. Немного адреналина полезно для организма, верно?
— Прочищает артерии.
— Итак, что ты хочешь от нас, рабочих пчелок контроля безопасности торговли? Добро пожаловать к нам. У Центрального архива есть маленький подвальчик в Кристалл-сити.
— Нет времени на поездки, — сказал Джон человеку, рабочий стол которого находился по другую сторону Потомака. — Седьмого декабря прошлого года таможенное управление дало добро на отправку груза из Балтимора в Египет на борту Панамского корабля «La Espera».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108