Ты случайно ничего не слышал?
Пуарье приподнялся, оперся ладонью на землю. Другой рукой он вытер потный лоб.
— Я ничего не знаю, — вздохнул он. — Из тех, с кем я знаком, тоже никто не знает. Мы говорили об этом, раз газеты писали, но...
Он пожал плечами, показывая свою неосведомленность. Коплан сунул кулаки в карманы.
— Кто ходит на эти собрания на улице Сиже? Кандидаты в революционеры?
В глазах Пуарье блеснул яростный огонек.
— Честные коммунисты, — высказался он. — Все остальные прогнили, продались Франции!
— Коммунисты могут собираться открыто. У них есть помещение, газета. Почему в подвале?
Пуарье замолчал, его лицо превратилось в холодную маску.
— Где я могу найти Гюстава в девять? — спросил Франсис, бросив взгляд на часы.
Мулат оживился:
— Гюстав? Сейчас его нет в Фор-де-Франсе...
— А? Где же он ошивается?
— Сейчас в Джорджтауне, в Британской Гвиане. Руки Коплана уперлись в бока.
— Когда он уехал?
— Ну... Дней восемь назад.
— Ты знаешь, где он там живет?
— Разумеется. Он пишет письма... Его адрес: Сассекс-стрит, дом тридцать два.
— Долго он там пробудет?
Пуарье в знак сомнения выпятил губу.
— Это... Коплан сжал зубы.
— Возвращайся в свою кочегарку, — посоветовал он. — А на будущее постарайся владеть собой. До свидания.
Он направился к двери.
Не вставая, Пуарье метнулся к ножу, схватил его за острие и твердой рукой метнул в спину Коплана, как раз в тот момент, когда тот подошел к порогу.
Глава 7
Когда Франсис повернулся спиной к еще сидящему Пуарье, он подумал, что мулат выболтал тайну, из-за которой едва не совершил преступление, и что поэтому надо опасаться последнего предательства с его стороны.
Почти бесшумный бросок Пуарье заставил сработать инстинкт самосохранения у белого, которого он хотел убить, и полет ножа был не таким быстрым, как движение мишени. Лезвие с глухим звуком вонзилось в деревянную дверь.
Коплан кинулся на мулата, издавшего приглушенный крик. Охваченный паникой, Пуарье попытался ускользнуть, удрать, как крыса, но получил безжалостный удар в плечо. От толчка он развернулся, и прямой удар угодил ему в лицо.
Это пушечное ядро отшвырнуло его на одну из бочек. Его голова, словно гонг, ударила о дубовое дерево. Мулат рухнул как подкошенный.
Коплан машинально помассировал ушибленные пальцы, опустив глаза на тело своей жертвы. Этот чертов кретин Пуарье не ушел от наказания...
Но вдруг Франсиса охватило беспокойство: он опустился на колено, чтобы лучше рассмотреть смертельно бледное лицо и закатившиеся глаза Пуарье.
Из его груди вырвался злобный и раздраженный вздох, когда он увидел, что тот агонизирует. Из затылка и ноздрей у него текла кровь.
Коплан встал и почесал в затылке.
Если он сам отвезет умирающего в больницу, последуют бесконечные сложности. У него же были другие проблемы, кроме необходимости отвечать за законную самозащиту...
Он оставил все на своих местах: умирающего и нож. Прежде чем сесть в свою машину, он бросил взгляд на дорогу, потом развернулся и поехал в Форт-де-Франс.
Часы на приборной доске показывали четверть десятого.
Мозг Коплана был возбужден, и он с трудом заставил себя выделить главное из того, что он узнал во время встречи. Полицейская карточка Пуарье говорила, что это человек импульсивный, склонный к насилию, афиширующий свои убеждения. Такие люди редко бывают лжецами. Если он пытался вторично убить Франсиса, то только потому, что сказал правду, потому что раскрыл факты, о которых должен был молчать во что бы то ни стало.
Но, следовательно, надо признать и то, что он абсолютно ничего не знал о похищении.
Въехав в город, Коплан проехал не по центру, а вдоль реки, потом на дорогу Шелыпе и поехал к отелю «Беркли».
Как и накануне, он заперся в телефонной кабине и позвонил Лакруа.
— У меня неприятности, — спокойно сообщил он. — Один тип дважды пытался зарезать меня. Он в очень плохом состоянии. Вы не могли бы послать «скорую» забрать его?
По просьбе собеседника он дал необходимые сведения и добавил:
— Речь идет об Альфонсе Пуарье, одном из типов, упомянутых Шене во время допроса... Нет, я не узнал ничего конкретного о Ларше, но все же считаю, что вышел на след. Теперь еще одно: двое инспекторов должны находиться сегодня в одиннадцать вечера у портала собора. Я назовусь им Жираром. Мы втроем осмотрим один дом на улице Антуана Сиже...
Он выслушал еще две-три фразы Лакруа, затем, занервничав, крикнул:
— Я знаю, что это против правил! Ну и что? Ждать, пока разойдутся слухи о смерти Пуарье, и потерять преимущество внезапности? Мне некогда возиться... Время проходит.
Лакруа дал согласие, хотя без энтузиазма.
— Там, должно быть, подрывной центр, гнездо заговорщиков, — продолжал Коплан, чтобы приглушить угрызения совести. — Может быть, мы найдем связь с группой, удерживающей Ларше. По крайней мере, я на это надеюсь.
Он получил заверение в том, что в случае с Пуарье будет принята версия о несчастном случае, как для его семьи, так и для работодателя.
После телефонного разговора Коплан поднялся к себе в номер. Ему не хотелось переодеваться, и он велел принести ужин к нему.
В десять вечера он вышел из отеля, засунув в правый карман брюк «браунинг» калибра шесть тридцать пять.
Двадцать минут спустя он остановил машину на площади Саван, где мирно прохаживались гуляющие. Веселые компании молодежи встречались, перекликались; парни и девушки обменивались легкомысленными фразами, полными веселого добродушия. Здесь все забыли о своей бедности.
Между дворцом императрицы и зданием почтамта Коплан свернул на улицу, ведущую к собору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36