Российский медик был на несколько дюймов ниже Смита и более крепкого телосложения. Он часто моргал, его печальные карие глаза прятались за толстыми линзами очков.
— Спасибо, что согласился встретиться со мной за пределами конференц-зала. Наверное, я нарушил твои планы?
— Не беспокойся, — ответил Смит. Его губы искривила улыбка. — Лучше пообщаться с тобой, чем несколько часов подряд ломать голову над тем, что же конкретно хотел сказать в своем докладе об эпидемии тифа и гепатита "А" доктор Козлик.
Задумчивые глаза Петренко на миг повеселели.
— Доктор Козлик оратор неважный, — согласился он. — Но теорию развивает по большому счету серьезную.
Смит кивнул, терпеливо ожидая, когда же Петренко объяснит, зачем устроил эту таинственную встречу. Оба приехали в Прагу на крупную международную конференцию, посвященную распространявшимся в странах Восточной Европы и в России инфекциям. Смертельные болезни, на которые в развитом мире давно нашли управу, вызрев за десятилетия в запущенности старых коммунистических порядков, разносились по территории бывшей Советской империи с пугающей скоростью.
Петренко и Смит активно участвовали в предотвращении катастрофы. Джон Смит, помимо всего прочего, был высококвалифицированным микробиологом при Медицинском научно-исследовательском институте инфекционных заболеваний Армии США в Форт-Детрике, Мэриленд. Петренко числился в штате Центральной клинической больницы в Москве как эксперт по редким болезням. Они много лет знали и уважали друг друга за профессионализм и редкий ум. Потому-то, когда несколько встревоженный Петренко отвел сегодня Смита в сторону и попросил о встрече после докладов, тот, не раздумывая, согласился.
— Мне нужна твоя помощь, Джон, — проговорил наконец Петренко. Он явно волновался. — У меня есть ценные сведения, которые необходимо передать компетентным западным специалистам.
Смит пристально посмотрел на него.
— Что за сведения, Валентин?
— О вспышке заболевания в Москве... Нового... С подобным я еще не сталкивался, — тихо произнес Петренко. — На меня эта болезнь нагоняет страх.
По спине Смита пробежал холодок.
— Продолжай.
— Первого пациента я увидел два месяца назад, — сообщил Петренко. — Ребенка, семилетнего мальчика. Поступил к нам с высокой температурой и жалобами на сильные боли. Лечащие врачи решили было, что это типичный грипп. Но состояние мальчика внезапно ухудшилось. У него стали выпадать волосы, тело сплошь покрылось кровоточащими язвами, он обессилел. В итоге печень, почки и наконец сердце — у него все отказало.
— Боже!.. — пробормотал Смит. — Да ведь это симптомы лучевой болезни!
Петренко кивнул.
— Да, сначала мы тоже так подумали. — Он пожал плечами. — Но радиационных источников, которые могли бы на него воздействовать, не обнаружилось. Ни в доме больного. Ни в школе. Нигде.
— Заболевание инфекционное? — спросил Смит.
— Нет. — Русский решительно покачал головой. — Мальчик никого не заразил. Ни родителей, ни друзей, ни работников больницы. — Он поморщился. — Мы провели все возможные тесты, однако не обнаружили ни одной из известных вирусных либо бактериальных инфекций. Не дало положительных результатов и химико-токсикологическое исследование — смерть ребенка вызвана не ядами и не вредными препаратами.
Смит негромко свистнул.
— Ужасно.
— Просто мороз по коже, — согласился Петренко. Все так же крепко держа в руке портфель, российский ученый снял очки, суетливо протер их и вновь надел. — Спустя некоторое время в больницу поступили другие пациенты с теми же страшными симптомами. Сначала старик, бывший аппаратчик компартии. Потом женщина средних лет. И наконец молодой человек, чернорабочий — до недавнего времени был здоров, как бык. Все умерли в муках буквально через несколько дней.
— В общей сложности всего четверо?
На губах Петренко мелькнула горькая улыбка.
— Мне известно лишь о четверых, — произнес он тихо. — Не исключено, что пострадали не только они. Чиновники из Министерства здравоохранения ясно дали нам понять: мы не должны задавать слишком много вопросов, дескать, дабы не «возбуждать панику среди населения». И во избежание сенсационных сообщений в средствах массовой информации.
Разумеется, мы обратились в высшие инстанции, но на требования провести более серьезное расследование нам ответили отказом. Даже разговаривать об этом позволили лишь с ограниченным кругом ученых. — Глаза Петренко погрустнели еще сильнее. — Один кремлевский служащий вообще заявил мне, мол, четыре необъяснимые смерти — дело обычное, «всего лишь фоновый шум». Посоветовал сосредоточить внимание на СПИДе и прочих болезнях, от которых в России-матушке гибнет так много народа. В общем, на сегодняшний день все, что касается загадочных смертей, — государственная тайна, достояние бюрократов.
— Идиоты! — процедил сквозь зубы Смит. — Ведь попытка утаить появление нового заболевания может привести прямиком к чудовищной эпидемии.
— Возможно, — ответил Петренко, пожимая плечами. — Но я не намерен плясать под их дудку. Потому и принес вот это. — Он бережно прикоснулся к портфелю. — Здесь все необходимые документы по четверым пациентам, образцы их крови и отдельных тканей. Надеюсь, вы с коллегами на Западе успеете разобраться в механизмах развития странной болезни, пока еще не слишком поздно.
— А что станет с тобой, если российское правительство узнает-таки, что именно ты передал нам сведения? — спросил Смит. — Можешь себе представить?
— Об этом и думать страшно, — признался русский. — Поэтому я и решил сообщить тебе о болезни с глазу на глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18