— Ну прямо как кукла, — бормотал Вацек, нрав которого не отличался кротостью. — Ты ее поднимаешь, она падает, ты ее переворачиваешь, она лежит как дохлая, без костей, даешь ей по зубам, она и бровью не поводит. — Он мрачно посмотрел на ободранные костяшки кулака и в третий раз начал рассказывать о своих впечатлениях о ночи с Модести, не опуская ни одной циничной подробности.
— Ты дилетант, Вацек, — сказал Вилли и, вставая из-за стола, пихнул колоду карт по направлению к шотландцу. Он понял, что если сейчас же не покинет эту теплую компанию, то не выдержит, и тогда быть беде. — Играйте без меня. Я пойду к Дельгадо. Надо договориться о завтрашних учениях.
— Не опозорься на ночных учениях, амиго, — заржал Гамарра. — Даже если она и в спячке, у нее есть все необходимые бабьи причиндалы. Может, под формой их и не было видно, но это, я вам скажу, настоящая женщина. На такое тело очень стоит взглянуть. — Он начал подробное описание тела Модести, но Вилли уже вышел, задернул черный занавес и плотно закрыл дверь.
Солнце уже село, и над долиной спускались сумерки. Вилли стоял и тяжело вдыхал свежий воздух. Сердце у него колотилось так, словно он только что закончил бежать десятимильный кросс. К горлу подступала тошнота.
Он подождал, пока сердце не успокоится и тошнота не отступит, потом заставил себя сконцентрироваться только на том, что ему предстояло сейчас сделать. Да, он и правда собирался увидеться с Дельгадо, но до этого ему требовалось провернуть кое-что еще. По его расчетам, на это должно было уйти полчаса. Затем минут пятнадцать он проведет у Дельгадо. А потом час в офицерской столовой, потому как его отсутствие могло бы вызвать толки… К тому времени уже будет десять часов. То есть за полчаса до этого обладатели зеленых билетов уже потянутся в сераль.
У Вилли Гарвина была особая офицерская карточка, что позволило ему без проблем затребовать себе Модести Блейз на всю ночь. По правилам такая карточка действовала раз в шесть дней, точнее, в шесть ночей, и он испытывал страшное облегчение от того, что наконец наступила эта ночь. Еще одни сутки томительного бездействия, и он просто сломался бы.
При этой мысли он презрительно оскалил зубы. Боже праведный! Он сломался бы! Ну а что тогда можно сказать о ней?
Сераль состоял примерно из трех десятков комнат на трех этажах в отдельном крыле дворца, куда можно было попасть только через специальный вход с улицы.
Толстушка средних лет евроазиатского происхождения по имени Майя заведовала этим полевым публичным домом. Она посмотрела на Вилли и поставила какую-то галочку в затрепанном журнале.
— Вилли Гарвин? — спросила она, обнажая в улыбке желтые зубы.
— Так точно.
— Вы у нас раньше не бывали.
— Нет. Но сегодня особый случай. — Он изобразил на лице волчий оскал.
— Ну да. Вы к Блейз. Пожалуйста, я вас провожу. — Она встала из-за стола и пошла по короткому коридору. — Вы что-то припозднились. Все остальные уже пришли.
— Было много дел. Но тут торопиться незачем. Это ведь не с парашютом сигать, верно?
Майя захихикала, отчего ее полное тело заходило ходуном. Она свернула направо и остановилась перед обитой дверью в конце коридора. Когда она открыла ее, петли чуть заскрипели. Они оказались в маленькой прихожей перед единственной дверью.
— Номер хороший, — говорила Майя, нашаривая в кармане ключ. — Она для вас подготовлена. Мы связали ее час назад. — Она предупреждающе посмотрела на Вилли. — Есть одно правило. Не развязывать ее ни в коем случае. — Она драматически понизила голос до шепота и сказала: — Ее сочли непригодной…
— Я читал приказ, мамаша, — нетерпеливо отозвался Вилли.
— Хорошо. Туалет и ванная по коридору налево. В шесть тридцать звонок. В семь все мужчины уходят. — Она отперла дверь, чуть приоткрыла ее и посторонилась, пропуская Вилли.
— Ладно, мамаша, — сказал он, — я большой мальчик. Думаю, что справлюсь один, без посторонней помощи.
Она опять захихикала и удалилась, прикрыв за собой дверь в коридор, которая опять легко заскрипела.
Вилли Гарвин судорожно вздохнул и вошел в комнату, захлопнув за собой дверь.
Это была довольно большая комната без окон. Старинные кирпичные стены были задрапированы яркой дешевой тканью. Всю обстановку составляли большой диван, старое кресло-качалка и деревянный столик. На столе в эмалированном тазике стоял кувшин с водой. На стене висело бра под розовым абажурчиком на кронштейне, напоминавшем лебединую шею.
Модести Блейз лежала на диване. Руки Модести были зафиксированы толстым ремнем, закрепленным чуть выше локтя и проходившим через спину. Хотя ее кисти были свободны, она, по сути дела оставалась совершенно беззащитна.
На ней было тонкое красное нейлоновое платье без рукавов, застегнутое на каждом плече на три пуговицы так, что его легко было снимать, несмотря на ремень. Кроме платья на ней ничего не было. Вид у нее был опрятный, похоже, ее недавно водили принимать душ. Волосы были распущены и перехвачены ярко-зеленой лентой.
Половина лица представляла собой желтый синяк — напоминание о металлической перчатке одного из Близнецов. Рот ее был чуть приоткрыт. Губы с одной стороны сильно распухли от недавнего удара, и у одного из передних зубов по диагонали откололся кусочек.
Вилли вспомнил ссадину на кулаке Вацека, но теперь это не вызвало у него никакой реакции. Он сумел выключить все эмоции. Он думал только о том, что сделает в ближайшие мгновения, потому как Модести качала головой и поджимала губы, предупреждая его быть предельно осторожным.
Вилли понял намек, кивнул головой и стал входить в роль бесчувственного человекоробота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97