— Потрясутся и перестанут. Особенно когда ты займешь их работой. Ну, давай, перевяжи артерию.Как ни странно, он оказался прав. Под его руководством Модести перевязала кровеносный сосуд, потом наложила шов, зажала начало петлей Спенсера-Уэллса, наложила чуть выше лигатуру, потом взяла скальпель и сделала последний надрез.Скальпель, аппендикс и петля упали на клеенку. Модеста хотелось расслабиться, но она понимала, что впереди еще самая долгая часть работы — нужно было зашивать.— Высший класс! — воскликнул Пеннифезер. — Ну, а теперь инвагинируй.— Что-что?— Вправь культю в кишку.— Так бы сразу и сказал!— Не кипятись, дорогая, — Пеннифезер издал короткий смешок. — Так, теперь затяни и обрежь. А я проверю тампоны.Зашивала Модести медленно и довольно неловко. Сначала брюшину, потом оба слоя мускулов. Когда она удалила оба ре-трактора, Джайлз обратился к Вилли:— Можешь снять маску. Мы заканчиваем.Внешний разрез Модести зашивала нейлоновой ниткой. Сделав последний стежок и отрезав нить, она почувствовала, как снова у нее задрожали руки. Но сейчас это уже не имело никакого значения.Она наложила марлевую повязку, закрепила края пластырем, потом накрыла живот Лизы полотенцем и набросила на нее одеяло. Затем она встала, чуть пригнувшись, потому что выпрямиться в полный рост было нельзя, и поняла, что ее зубы выбивают дробь. Поднялся с колен и Вилли и, положив руки на голые скользкие от пота плечи, сказал:— Это нарушение закона… Ты ведь не имеешь права проводить хирургическое вмешательство.Модеста рассмеялась, и теплая волна облегчения сняла озноб. Она спросила Пеннифезера:— Как ты полагаешь, Джайлз, с ней будет все нормально?— Ну, вряд ли она скажет тебе спасибо за такие швы, — отозвался он, хохотнул и добавил: — Они ненамного красивее моих.— Шитье было у меня всегда слабым местом. Но она все-таки выкарабкается?— Почему бы нет?Он нахмурил лоб.— Признаться, сейчас меня больше тревожит не ее слепая кишка, а Голоса. Что-то тут не так. Очень подозрительно.— Голоса? — Модести стала мыть руки в кастрюльке, куда Вилли подлил еще воды. — Она смутно стала припоминать, что действительно слышала краем уха насчет каких-то голосов. — Объясни мне, Джайлз, о чем речь. Я что-то не врубилась тогда… Думала об операции.— Боюсь, она страдает от галлюцинации. Слышит какие-то голоса. Как Жанна д'Арк. Только они не велят ей спасать Францию. Они приказывают совершать разные мерзости. Потому-то она и зарезала Брунеля. Так якобы распорядились голоса.— Что тут плохого? — отозвался Вилли, заворачивая в кусок марли использованные тампоны.— Не в Брунеле дело. Голоса эти, похоже, помыкали ею долгое время. Год за годом заставляли делать то, чего она по доброй воле не сделала бы.— Теперь я припоминаю, — усмехнулся Вилли. — Когда она жила у меня, то иногда вдруг начинала к чему-то прислушиваться.Джайлз кивнул.— Слуховые галлюцинации — вещь не шуточная, — сказал он мрачно. — Кончится все дело тем, что она загремит в психушку. Ничего хорошего ей там не светит. Эти черти обращаются с людьми как не знаю с кем. Все эти электрошоки. Варвары проклятые!— Поговорим об этом попозже, — перебила его Модести. — Сейчас есть вещи поважнее. Сначала надо выбраться отсюда. Вилли, как у нас обстоит дело с эвакуацией?— Я договорился с вертолетчиками, чтобы они прислали машину завтра к восемнадцати часам. Вертолет приземлится примерно в двух милях к востоку отсюда. Там, где я вчера высаживался. Если мы, конечно, подадим пилоту сигнал. И больше они не прилетят. Я решил, что если не вызволю вас в течение тридцати шести часов, то, скорее всего, не вернусь. Поэтому, если мы опоздаем, нам придется тащиться пешком через границу. Ничего лучшего я не придумал, Принцесса.Модести улыбнулась.— Все это гораздо лучше, чем то, что наметила я. Как ты считаешь, Джайлз, Лиза сможет проделать путь в две мили на носилках?— Чтобы поспеть на вертолет завтра вечером? Конечно. Вообще, через сутки после операции ей все равно надо уже садиться.Вилли присел на корточках возле головы Лизы, посмотрел на девушку с каким-то сочувствием. Вилли заметил, что Джайлз снова взял ее за руку и уставился на неподвижное лицо. Тогда Вилли сказал:— Ты случайно не собираешься сидеть с ней всю ночь? Тебе не помешало бы отдохнуть.— Со мной все в порядке, — махнул здоровой рукой Пеннифезер. — А ей нужно, чтобы я за ней присмотрел.Вилли посмотрел на него с явным любопытством и спросил:— Скажи-ка, ты часом не исцеляешь с помощью мыслей. Ты не экстрасенс?— Я? Что за ерунда?— Ну, а что ты тогда делаешь, когда сидишь и таращишься на нее.— Просто думаю о ней.— Но что именно ты думаешь?— Господи, да я сам толком не знаю! В каждом из нас много всего такого. Нельзя кинуть взгляд на человека и сразу понять, кто он, что собой представляет. Эта бедная дурочка хлебнула всякого. Я пытаюсь думать о том, какой она была бы, если бы не попала в лапы к этим мерзавцам. Думаю о том, какую жизнь ей следовало бы вести.— Но ты не врач, дружище. Ты шаман.Джайлз весело расхохотался — коротко и звучно.— Смейся, смейся, — кивнул Вилли. Он вдруг замолчал и наклонился над грудью Лизы. — Она что, не дышит? Я не слышу.— Нет, с ней все в порядке. Пульс хороший, дышит ровно и глубоко. Не сопит. Это как раз хороший знак.Вилли наклонился еще ниже, почти касаясь лбом одеяла, весь обратившись в слух. Лиза зашевелилась, повернула голову так, что их щеки соприкоснулись. Модести кончила вытирать руки и сказала:— Надо бы поберечь лампу — если, конечно, она не понадобится тебе, Джайлз, когда ты будешь проверять, как Лиза себя чувствует.— Нет, нет, я обойдусь. Только когда кончится наркоз, надо будет положить ее повыше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94