Таррант снова зашагал по комнате. Зарегистрировав неприятные ощущения в желудке, он признался, что испытывает страх. Это нормально, напомнил он себе, а главное, не имеет никакого значения. Имело значение лишь одно — его сопротивляемость на допросах, которые начнутся впоследствии. Его агенты были обучены выдерживать большой объем физических и моральных пыток. Некоторым пришлось применять эти навыки на практике. Из них одни умерли, прежде чем заговорили, другие, надо полагать, сначала заговорили, а потом уж умерли. Он не имел возможности уточнять, как все произошло в реальности.
Таррант попытался представить, к какой категории отнесет судьба его, и впервые задал себе вопрос: не следует ли ему уничтожить себя, пока еще есть время. Кувшин был пластмассовый, поэтому нельзя было разбить его и перерезать осколком вену. Повеситься на жгуте из одеяла? Но даже если и удастся изготовить веревку, ее не на чем закрепить. Врезаться в стену головой? Или головой с кровати об пол? Тут есть сложности. Если не получится с первого раза, ты просто лишишься сознания.
Недовольный собой и своим неумением принять разумное решение, Таррант подумал: а что сделали бы на его месте Модести Блейз и Вилли Гарвин? Он сразу решил, что о самоубийстве они и не подумали бы. Всю свою энергию и изобретательность они направили бы на поиски выхода. В прямом и переносном смысле. Таррант сокрушенно пожал плечами. Да, так уж они устроены. Но с другой стороны, они находятся в ином положении. У них в головах нет такого количества информации. Они на поколение моложе, специально обучены и готовы к любым поворотам судьбы и, скорее всего, спрятали бы в каком-то потайном месте отмычку или что-то в этом роде.
Но тем не менее Таррант продолжал думать о Модести. А почему бы нет? В лучшем случае можно наткнуться на полезную идею, в худшем скоротать время. Итак, что бы она сделала, если бы не могла открыть дверь. Таррант напряг память, выуживая фрагменты редких обсуждений ситуаций, когда возникали непредвиденные срывы первоначальных замыслов.
Скорее всего, она подождала бы хода оппонентов и тогда придумала бы противодействие. Все зависело от обстоятельств, но ответный ход не заставил бы себя ждать и удивил бы своей необычностью, оригинальностью.
Таррант вздохнул. Модести, может, что-то и придумала бы. Вилли рассказывал, как Майк Дельгадо, наемник-киллер, держал ее под прицелом своего пистолета почти в упор. Но он расслабился на долю секунды, позволив себе лишнюю насмешку, и она уловила этот момент, успела выхватить свой револьвер и выстрелить из-за спины. Дельгадо скончался с насмешливой улыбкой на устах. Тогда, правда, она была вооружена, но зато у нее не было ничего в тот день в Калимбе, когда…
Он опять пожал плечами. Все отлично, но нужно уметь воспользоваться благоприятным случаем, а Таррант трезво оценивал ситуацию: он не обладал такими навыками. И еще. В ожидании благоприятного момента Модести просто заставила бы себя заснуть — если потребовалось бы, на день, а то и больше, — тем самым накапливая силы для решающих мгновений. Этот ее талант граничил с волшебством. Она развивала его еще с детства, а затем уже довела до высокой степени совершенства под руководством Сиваджи — древнего старца-йога в пустыне Тар, к северу от Джодпура.
Вилли Гарвин тоже обладал таким талантом, хотя и в меньшей степени. Вскоре после того, как Модести взяла его к себе в Сеть, она отправила его на два месяца к Сиваджи. Вилли говорил, что это было что-то фантастическое. Старик, похожий на скелет, ничего не объяснял и вообще почти не говорил. Он просто сидел. А ты сидел вместе с ним, питаясь какими-то финиками. Вскоре тебе уже не нужно было Ложиться, чтобы заснуть. Ты вообще с трудом проводил границу между сном и явью. Ты просто сидел. Но в конце пребывания ты что-то приобретал. Только словами невозможно описать, что именно.
Таррант сел на кровать и протер глаза. Что толку желать невозможного? У тебя все равно нет навыков и искусства Модести Блейз. С тем, что его ожидало, нужно справляться с помощью собственных, весьма ограниченных ресурсов.
Надо тянуть время, думал Таррант. Оказывать сопротивление, потом скармливать им немного ложной информации. Так чтобы они не могли проверить. А для правдоподобия добавлять ко лжи немного правды, там, где это не опасно. Надо тщательно продумать свою роль и играть ее как можно достоверней. Чопорный, чуть надменный джентльмен, высокая сопротивляемость боли (о Боже!), но поддается диалектической логике. Фашистские задатки — всегда хороший материал для привлечения в противоположную веру.
Ладно. Но что делать, когда ситуация резко ухудшится? Тянуть время полезно, только во имя чего? Нужен хотя бы лучик надежды. Модести была поблизости, в «Оберж дю Тарн». Интересно, не инсценировали ли они аварию? Скорее всего, инсценировали. Значит, у Рейли будет заготовлена убедительная история. Но Модести вряд ли сразу так и поверит. Нет, сперва она потолкует с Рейли — и обязательно что-то почует. У нее дьявольская интуиция. Это точно. Ее не проведешь… Значит, надо дать ей время.
Таррант в общем-то отдавал себе отчет в том, что он тешил себя ложными надеждами. Противники уж постараются, чтобы комар носу не подточил. Но все же ложные надежды лучше, чем полная безнадежность.
— У меня была знакомая девица дактилиомантка, — важно изрек Вилли Гарвин. Он сидел на высоком табурете в большой кухне пентхауза Модести и ел изюм прямо из банки.
Модести в белой блузке и клетчатой шотландской юбке делала тесто для «киш лорен», чтобы потом отправить его в морозильник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70