Около столба с отметкой «двадцать семь» он затормозил и показал на людей, копошившихся в земле. Расплатившись с шофером, Лиза побежала к ним и без труда догадалась, кто из них профессор Николаи.
— Я от господина Дитриха, он говорил вам обо мне, — представившись, сказала Лиза.
— Вы француженка? — профессор внимательно разглядывал просительницу.
— Нет, не француженка…
— Где же в таком случае вы научились так хорошо говорить по-французски?
— Давно живу в Париже, учусь в Сорбонне.
— Скажите честно, вы хотите получить диплом, чтобы принести его своему жениху в приданое, или действительно собираетесь заниматься наукой?
— По мере моих скромных сил хочу заниматься наукой. И буду вам весьма благодарна, если вы разрешите мне участвовать в руководимых вами раскопках, — сказала Лиза.
— Раскопки — не женское дело! Видите, какая у нас грязь, пыль… Впрочем, если вас действительно интересует наша работа, можете приезжать к нам и знакомиться со всем, что мы извлекаем из земли, — предметы эти двухтысячелетней давности. Вы умеете рисовать? — спросил профессор.
— Умею немножко.
— Отлично, кое-что срисуете. Видите ту мраморную статую женщины? Она хорошо сохранилась, только чуть-чуть пострадал нос. Она уникальна! Такой вы не найдете ни в одном музее мира. Если есть с собой бумага и карандаш, можете начать рисовать.
— Благодарю вас, вы очень добры!.. Как вы полагаете, здесь было поселение римлян или крепость? У нас много толков по этому поводу.
— Скорее всего, здесь было поселение. Но так как римляне жили в чужой стране, окруженные народом, враждебно настроенным по отношению к ним, они вынуждены были обнести поселение крепостной стеной, широким валом и воздвигнуть сторожевые башни. Однако это не полегло им, — по всей видимости, жители этой страны напали на римлян, уничтожили их и разрушили поселение…
В течение целого часа, под палящим солнцем, старик водил Лизу по развалинам, показывал остатки крепостной стены и башен, давал объяснения.
— Учтите, мадемуазель, — столь же печально завершается участь завоевателей во все века! Если канула в Лету могущественная Римская империя, то что же ждет современных завоевателей?..
Лиза срисовала мраморную статую и, когда солнце склонилось к закату, попрощалась с профессором и поехала в город.
Теперь у Лизы было полное основание пожить в этом городе еще некоторое время. Она мысленно благодарила чудака ученого за то, что он не разрешил ей участвовать в раскопках, — иначе Лизе пришлось бы каждый день ездить в эту пустынную местность и часами копаться в земле под палящим солнцем.
Фрау Гертруда, сообщив Лизе, что в пансионате, где обычно останавливаются немцы, освободилась комната, сказала:
— Не понимаю, почему бы вам не жить у нас до самого отъезда? Вы же видите, мы хорошо относимся к вам, а дети мои привязались к вам…
— Я не могу больше стеснять вас, тем более что теперь часто буду чуть свет ездить на раскопки и возвращаться обратно в пыли и грязи…
— Ну, вам виднее! — Гертруда даже немного обиделась. — Надеюсь, вы не покинете нас совсем и хотя бы субботы и воскресенья будете проводить у нас!..
— С удовольствием и благодарностью!
В пансионате, куда Лиза перебралась в тот же день, жили одни немцы — преимущественно молодые мужчины. Женщин было трое, не считая хозяйки, чем-то напоминавшей Лизе фрау Браун.
Многие жильцы пансионата были знакомы с Марианной, как с другом дома Дитриха, и ее появление вызвало всеобщее удовольствие. Они относились к Лизе с полнейшим довернем. Прожив в пансионате всего несколько дней, Лиза уже знала, что все эти господа, обосновавшиеся в стране под личиной коммерсантов, коммивояжеров и представителей разных немецких торговых фирм, не что иное, как агенты разведки и уполномоченные партии национал-социалистов. Они не скрывали, что собираются изменить в чужой стране государственный строй и посадить на министерские кресла угодных им людей. Если этого не удастся достичь «мирным» путем — путем устройства различного рода провокаций и подкупов, то у них в запасе имеются другие, более действенные средства. В частности, они намекали на хорошо вооруженные фашистские отряды из местной молодежи, готовые по первому сигналу двинуться в бой за завоевание власти.
Один, похожий на молодого ученого, немец часто говорил о том, что прибегать к насильственным действиям рановато, — можно взбудоражить всю Европу раньше времени. Другое дело — мирные средства. Кто может помешать королю дать теперешним министрам отставку и поручить формирование нового правительства надежному человеку, который в интересах государства порвет связь с Францией, заключит тесный союз с Германией и приспособит экономику страны к интересам старшего партнера? Законно, мирно и, главное, без шума!
Но среди молодых немцев, проживающих в пансионате, были и горячие головы — сторонники немедленных действий.
— Нам наплевать на мнение Европы! — кричал рыжий молодой немец с веснушчатым лицом. — Кого нам бояться? Изнеженных французиков или чопорных англичан, сидящих на своем острове? Остальная мелочь — вроде Бельгии и Голландии — вообще не в счет!..
Эти немцы говорили так, будто если не сегодня, то завтра они станут хозяевами всей Европы и будут диктовать народам свою волю.
По вечерам они пили пиво, горячо спорили, горланили свой гимн — «Германия, Германия превыше всего». С Лизой они вели себя корректно, даже подчеркнуто почтительно. К этому их обязывала железная дисциплина: не могли же они позволить себе вольность по отношению к другу семьи герра Дитриха — вождя местных фашистов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143