Сколько раз ещё это повторится? Но не для Дзекоин.– Кто там? – спросили из-за двери.– Принцесса Дзекоин.– Вы виделись с принцем?– Я пришла от него.Дверь распахнулась, и Уилл шагнул следом за принцессой. Несколько мгновений он ничего вокруг не видел – так темно было внутри, так затянуто все дымом. По стенам горело с полдюжины факелов, виднелось несколько пирамид с копьями и мечами и одна или две с аркебузами. И больше ничего. Опустевший арсенал Тоетоми. Всё остальное израсходовано в битве.Но не совсем все. Когда глаза постепенно привыкли к полумраку, он разглядел кучи сухой соломы и змеящиеся к ним по полу дорожки пороха. Тоетоми приготовились к своему последнему акту неповиновения.Но как мало осталось их от тех тысяч, которые маршировали за знаменем с изображением золотой тыквы! Оно Харунага, стоящий в сторонке, по-прежнему в доспехах, руки сложены на груди. Исида Норихаза, злобно разглядывающий Уилла, сидя на полу рядом с принцем Хидеери. Сам Хидеери, очевидно, уснувший, лежащий на боку спиной к двери под накинутым одеялом, его латы валялись рядом. Было здесь ещё с полдюжины других самураев и примерно два десятка женщин, сгрудившихся в дальнем углу. Была здесь и Пинто Магдалина – она сидела, прислонившись спиной к стене напротив выхода, на её коленях покоилась голова Филиппа. Значит, она всё-таки признала его своим сыном – сейчас, на пороге гибели? Или она была просто женщиной, успокаивающей испуганного ребёнка?– Что передал для меня принц? – Принцесса Едогими вышла из кучки женщин и сделала несколько шагов вперёд, чтобы получше разглядеть сестру. Она смыла белила, и её прекрасное лицо было спокойно и безмятежно, как и всегда. Но под чудесными чёрными глазами виднелись следы слёз, а расшитое шёлковое кимоно превратилось в грязную тряпку.– Он предлагает вам выйти наружу и предстать перед правосудием Токугавы либо оставаться здесь – как вам захочется. Ему всё равно. Но сегун дал нам на размышление полчаса.Едогими повернулась к Уиллу.– А ты?! – воскликнула она. – Ты ведь должен был умереть! Какой злой дух защищает тебя, Андзин Миура, оставляя целым и невредимым, чтобы ты преследовал меня до самой смерти? Что здесь делаешь ты?– Я сопровождаю принцессу Дзекоин, моя госпожа Едогими, – отозвался Уилл. Я выступаю свидетелем от имени Токугавы.– Так почему бы мне хотя бы сейчас не получить твою голову? – прошептала она.– Потому что тогда даже сеппуку не спасёт ваше тело от поругания, – ответила Дзекоин.Едогими несколько мгновений не сводила разъярённого взгляда с Уилла.– Что ж, значит, в конце концов, – проговорила она, – я всё-таки привязана к псу. Иеясу всегда добивался своего. Скажи мне, Андзин Миура, какое преступление я совершила, кроме стремления к власти – даже не для себя, а для моего сына? За какое преступление я должна так страдать?Как он должен ненавидеть эту женщину. Как он должен ненавидеть её хотя бы уже в ответ на ненависть, которую она питала к нему. И всё же в этот момент в его душе была только жалость. Но не только жалость пробуждалась в нём, когда он смотрел на это вздымающееся кимоно, на бесконечную красоту её глаз.– Нет никакого преступления, моя госпожа Едогими, – ответил он. – Вам нужно только довериться справедливости принца, и вы познаете его великодушие. Сейчас им движет гнев, потому что вчера погибло столько его лучших людей, потому что решение вашего спора столь затянулось. Но гнев его пройдёт.– Я – Асаи Едогими, – произнесла она, отворачиваясь. – Принц проснулся?Хидеери поднялся на колени, стряхивая остатки сна.– Я не сплю, моя госпожа мать.– Ты слышал о милости Токугавы?– Я не ищу милости у Токугавы, моя госпожа мать.– Тогда твои соратники ждут своей команды.Тоетоми но-Хидеери взглянул на мать, и ноздри его затрепетали. Не сводя с неё глаз, он негромко сказал:– Исида Норихаза, ты будешь помогать мне.– Мой господин… – Норихаза поднялся и вытащил длинный меч. Он подошёл к Хидеери справа и встал там, оперев кончик клинка о землю.– Подождите! – начал Уилл, но принцесса Дзекоин схватила его за руку.– Никто не может помешать человеку, готовящемуся умереть, Андзин Миура, – прошептала она. – Даже принц не простит тебе это святотатство.Он закусил губу в гневе и отчаянии, когда Хидеери встал на колени и сложил в молитве ладони. Потом, не торопясь, движением плеч стряхнул на пол кимоно. Как молод он был, как узки его плечи. На груди у него не было ещё ни одного волоска – только бисеринки пота и ходящие ходуном торчащие рёбра.Принц медленно вытащил из-за пояса длинный меч и положил его рядом на пол. Потом вынул короткий, снял ножны, попробовал лезвие пальцем. В здании не раздавалось ни звука, и ни звука не доносилось снаружи. Потому что Токугава знали, что происходит сейчас внутри.– Простите меня, моя госпожа мать, – произнёс Хидеери и, держа кинжал двумя руками, вонзил его себе в живот. Клинок легко вошёл в гладкое смуглое тело – слева, под сердцем. Лезвие повернулось, и Хидеери, держа клинок все так же двумя руками, повёл его к правому боку. Воздух с шумом хлынул из его ноздрей в тот же момент, когда кровь хлынула из разверстого живота, выливаясь алым каскадом из распоротого тела – как чай, выплёскивающийся из опрокинутой чашки.– Давай! – взвизгнула Едогими, и длинный меч Норихазы со свистом рассёк воздух. Голова Хидеери отлетела вперёд и стукнулась об пол. Кровь фонтаном ударила из рассечённых артерий шеи, и тело упало вперёд, изуродованным животом вниз, в лужу крови, быстро растекающуюся вокруг.Вздох пронёсся по помещению. Уилл почувствовал, как его мышцы превращаются в вату. Почти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145