От аркебузиров толку будет не больше.На него кто-то налетел. Он пригляделся – на японце были доспехи и два самурайских меча в белых ножнах. Однако в отличие от самурая он не разразился ругательствами, а виновато улыбнулся.– Я споткнулся из-за грязи, Уилл Адамс.– Я тоже споткнулся, – успокоил его Уилл. – Удачи тебе сегодня.– Удачи всем нашим друзьям. Я искал тебя вчера вечером, но кругом было слишком много народу. Теперь времени больше не остаётся. Принцесса Едогими велела передать тебе это.Не успел Уилл полностью осознать происходящее, как половинка глиняного кольца очутилась в его руке. Сравнивать её с имевшейся второй половинкой не имело смысла. А он предполагал, что следующие вызовы снова приведут его к ней в спальню!– Я должен уйти, пока это возможно, – сказал самурай. – Но мне нужно узнать одно: кто из Западных даймио присылал гонца к Иеясу?Самая прекрасная женщина в Японии. А рядом с ней – Пинто Магдалина со всем тем, что она могла дать. Против кого? Стареющего распутника, зарящегося на трон? А его мечты? Вот в чём вопрос. Мечты об усладах плоти – это на ночь, но мечты о своей стране – это навсегда.– Я служу Токугаве, – сказал он. – Отныне и вовеки. Японец бросил быстрый взгляд влево-вправо и положил руку на эфес меча.– Попробуй вытащить его, и я удушу тебя раньше, чем ты обнажишь свой клинок до половины – сказал Уилл. – Мне ни к чему драться по японским правилам. Воин заколебался, глядя на внушительную, дышащую силой фигуру Уилла, потом отпустил рукоять. Он облизнул пересохшие губы.– Я не буду тебе мешать, – добавил Уилл. – Исчезни из лагеря так же, как и пробрался сюда. Но я не предам господина Иеясу. – Он заколебался. – Подожди. Передай принцессе… Скажи, что я чту её и мою память о ней и буду делать это всегда. Скажи, что я не хочу причинять ей зло, как и принц Иеясу. Скажи, что я молю простить меня за это, но принц Иеясу вернул мне жизнь и вернул мне цель в жизни. И ещё скажи, что он лучше подходит для управления этой страной. Вот мои причины, и надеюсь, что она поймёт меня. Несколько секунд самурай не спускал с него глаз.– Прекрасные слова, – сказал он наконец. – В Японии, Уилл Адамс, мы приберегаем прекрасные слова и прекрасные мысли для поэтических состязаний, чтобы произнести их перед микадо. Но это игра. В жизни же значение имеют поступки, а не слова. Ты можешь отказаться драться по нашим правилам, но можешь быть уверен – умрёшь ты как японец.Он отступил на шаг и исчез за углом дома. Что это у него на шее – дождь? Или испарина? Утро, столь холодное минуту назад, стало вдруг очень тёплым.Он очутился перед дверью дома Иеясу. Часовые скрестили копья, но Косукэ но-Сукэ, в полной амуниции, как всегда, словно ждал за дверями.– Входи, Уилл Адамс, – сказал он. – Мой господин Иеясу ожидает тебя. Ты уже искупался?– Что?– У нас традиция – купаться перед боем, – пояснил Сукэ. – Впрочем, теперь уже поздно. Но мой господин только что закончил купанье и сейчас одевается. Он примет тебя через несколько секунд.Внутренняя дверь отворилась, и Уилл упал на колени, потом коснулся лбом пола.– Поднимись, Уилл Адамс. – Иеясу был уже почти полностью облачён в доспехи, помогал ему вчерашний юноша. Второй мальчик поспешно завязывал тесёмки нагрудного панциря, поправлял пояс, пристраивал на место металлические поножи.– Ты будешь замечательной мишенью из-за своего роста и отсутствия доспехов.Сказать ему? Но враг не узнал ничего, и планы Токугавы были столь же неуязвимы сегодня, как и вчера. Он не ищет комплиментов, которые могли бы посеять семена подозрения.– Может быть, ваши люди будут смотреть на меня как на флаг, господин Иеясу.– Флаг? Это хорошо. Даже больше того. Ты ведь штурман, не так ли? Ты приведёшь нас к победе. Это прекрасно. Я все раздумывал, какое имя тебе дать. «Уилл Адамс» звучит слишком чуждо для наших ушей. А ты ведь теперь один из нас. Я назову тебя Андзин Сама – Главный штурман, и с этого дня тебя будут знать под этим именем. А теперь, Сама, моё первое приказание: поезжай вперёд к линии фронта, и выбери место для своих орудий. Моя армия уже выдвигается.– Да, мой господин. Надеюсь, что дождь вскоре кончится. – Он кончится, Андзин Сама. В это время года дождь заканчивается довольно быстро. Теперь иди, а потом вернёшься и доложишь мне. Вскоре мы все уже будем на марше.Один из мальчиков встал на колени со шлемом в руках. Полководец был уже полностью облачён в броню.– Шлем не нужен, – сказал Иеясу. – Принеси мне вон тот белый платок.Мальчик повиновался.– Обвяжи им мою голову. Мальчик повиновался.– Без шлема, мой господин? – спросил Сукэ. – Вот уж действительно напрасно.– Все шлемы очень похожи, – ответил Иеясу. – Но по этому платку мои воины узнают меня. Белый – это цвет Токугава. Пусть они следуют за головой в белом.
Дорога была забита шагающими впереди солдатами. Ноги их расплёскивали лужи и месили грязь. Уилл обнаружил, что проще ехать не по мощёной дороге, а напрямик через поля. Вскоре он очутился посреди огромной массы людей и животных, окружённый приглушённым гулом. Было уже почти пять часов, и чернота ночи выцветала, превращаясь в белый утренний туман. По левую руку Уилл увидел отлого поднимающуюся возвышенность, поросшую редкой травой. Почва там становилась каменистой, постепенно превращаясь в монолитную скалу. Дальний её край терялся в тумане.Справа, за дорогой, запруженной продвигающейся вперёд армией, даже сквозь туман виднелось огромное зарево. Огни были зажжены патрулями Западных, чтобы служить маяками своей отступающей армии. Как и предсказал Иеясу, она отходила всю ночь – несмотря на успех накануне днём.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145