– А предательство является частью японской этики.– Лучше сказать, искусство тайной дипломатии. Разве в вашей стране этого нет?– Хватает. Но общественное мнение обычно относится к этому с неодобрением.– И всё же ты признал, что это практикуется. Здесь, в Японии, это приветствуется, поэтому каждый даймио, каждый хатамото, каждый гокенин ожидает этого от своих сторонников и поэтому не теряет бдительности. Мне кажется, ваша Европа – гнездо ханжества и притворства. Не думаю, что она понравилась бы мне.– Ты, конечно, прав, Сукэ. Но этот дом находится в сердце владений Токугавы, поэтому мне вряд ли потребуются солдаты – за исключением одного-двух, для видимости. Во всяком случае, понравится ли господину принцу, если я начну набирать собственную армию?Сукэ фыркнул:– Да, это очень его насторожит. Принц Иеясу, несомненно, будет встревожен внезапно появившейся на его южном фланге армией. Твой доход – восемьдесят коку. Ты знаешь младшего сына господина Иеясу – господина Токугава но-Есинао?– Я видел младенца, – ответил Уилл. – Многообещающий ребёнок.– Ему два года, Уилл. Но как даймио Овари он имеет доход в шестьсот десять тысяч коку в год.– Шестьсот десять тысяч? – Уилл натянул поводья, остановив лошадь у ворот. – Боже милостивый, каков же тогда доход самого принца, Сукэ?Тот улыбнулся:– Моего господина Иеясу оценивают в два миллиона пятьсот пятьдесят тысяч коку.Уилл прикинул в уме. Если одного коку действительно хватает на пропитание одного человека в течение года, то принц по своему богатству и власти примерно равнялся королю Шотландии.– Ты убедил меня, Сукэ.– Принц, – начал Сукэ серьёзно, – самый влиятельный человек во всей Японии, не исключая и самого микадо, хотя это мнение лучше держать при себе. До Секигахары Мори Терумо-то и Уесуги Тенсин оба оценивались в миллион, а то и побольше, хотя они вдвое уступали принцу во влиятельности. Но после перераспределения богатств и земель не осталось никого, кроме господина Иеясу, кто бы обладал доходом в миллион коку.– И в то же время принц притворился умеренным и лишённым честолюбия? Я думал, его флаг уже реет над Осакой.Сукэ потеребил нос пальцем.– Наш принц осторожно и уверенно следует по избранному пути – как человек, идущий через болото и вынужденный тщательно выбирать место для следующего шага. Теперь власть, конечно, в его руках, потому что не осталось ни одного достаточно влиятельного соперника, способного в одиночку отобрать её. Однако почти все даймио в Японии воспринимают Хидееси как своего предводителя, чтут его имя, а значит, и имя его сына. Многие из них, несомненно, ждут-не дождутся его совершеннолетия, чтобы принц отрёкся от власти и передал её Хидеери.– И он сделает это?– Никогда, Уилл. Никогда. Власть перейдёт к его собственным сыновьям. Нет, Хидеери нужно уничтожить до того, как он превратится в мужчину. Но твой и мой господин должны все тщательно подготовить. А теперь идём. Твой доход может и не достигнуть миллиона коку, но ты найдёшь, что получать даже и восемьдесят коку достаточно приятно. Я тебя уверяю.Двери уже распахнулись, и четверо вооружённых самураев склонились в низком, до земли, поклоне.– Кто это такие? – спросил Уилл.– Твоя армия, – ответил Сукэ. – Этих людей назначил сам принц, чтобы они служили тебе. Они счастливы удостоиться такой чести.Уилл спешился и сделал знак самураям выпрямиться, что они и сделали, сохраняя позу крайнего почтения. Ведь кто в Японии не слышал про Андзина Саму, приехавшего из-за моря, чтобы командовать пушками у Секигахары? Уже само по себе участие в этой битве на стороне Токугавы обеспечило бессмертие его имени.– Впрочем, Уилл, было бы разумно увеличить их число, – предложил Сукэ. – По крайней мере ещё человек на шесть. Здесь довольно уединённое место, уязвимое для нападения с моря.– Если только в этом море появятся корабли, – Уилл подошёл к стене, рассматривая развешанную на ней коллекцию разнообразного оружия. – Таких штуковин я вообще никогда не видел.– Они предназначены для обороны твоего дома от сомнительных визитёров. Смотри, вот абордажный крюк. Видишь, острия на конце торчат во все стороны, образуя подобие шара.– Боже мой, серьёзная игрушка, – отозвался Уилл. – Она напоминает стального ежа. – Действительно. Если его укрепить на десятифутовом древке, то, воткнув в кимоно нападающего и слегка повернув, врага можно спокойно обезвредить. Но если он увернётся от ежа, то твой второй страж воткнёт вот эту длинную палку ему между ног, чтобы опрокинуть его. В любом случае его собьют на землю прежде, чем он успеет что-нибудь натворить. Потом его можно прижать к земле вот этой рогатиной, а если он и после этого не образумится, то твои люди исколотят его вот этими булавами с железными наконечниками.Уилл снял шляпу и почесал в затылке.– И дом каждого самурая оборудован точно так же?– Каждого гокенина. Об этом знают все, и само по себе это служит хорошим сдерживающим средством. А теперь я, будучи старым и доверенным другом – как я надеюсь, – снимаю свой большой меч и передаю на хранение твоим стражам.Он передал меч, и самурай принял оружие с уважительным поклоном.– И в ответ мне дают вот такой халат, что говорит о том, что мне здесь рады.Один из самураев подал ему алый халат и помог надеть.– Вижу, что мне предстоит ещё многому научиться, – сказал Уилл. – Словно мне придётся снова вернуться в школу. Но серьёзно, Сукэ, я думаю, первым делом мне нужно будет сделать что-то вроде собственной формы для моих телохранителей. По правде говоря, я вряд ли узнаю кого-нибудь из них в лицо, если он постучится в мою дверь. А что говорить об остальных трёх десятках…– Это проблема для каждого хатамото, Уилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145