Но об этом можешь не беспокоиться. Вот. – Он показал на другой крюк в стене, на котором висела связка деревянных табличек. – Видишь это? Прежде чем выйти за ворота, каждый из твоих людей должен взять такой пропуск, и назад его пропустят только по его предъявлении.– Это тоже обычная вещь в домах землевладельцев?– Естественно.– Если в вашей стране, Сукэ, и есть какой-нибудь недостаток, то это слишком хорошая организация каждой мелочи. У вас никогда не возникает потребность хоть в каком-нибудь беспорядке?Сукэ улыбнулся:– Мы рассмотрим этот аспект нашей жизни при более удобном случае. Ну так что, мы входим или нет?Он откинул внутреннюю дверь, но внимание Уилла привлёк огромный сигнальный рог, лежащий на полке.– А это, конечно, для сигнала на обед?– Нет, Уилл. Такой рог должен иметься в каждом доме Японской империи. Трубят в него только в четырёх случаях, но в этих случаях трубить нужно обязательно. Один раз трубят в случае мятежа, два раза – при пожаре, трижды – при нападении воров, четыре раза – в случае государственной измены. Каждый услышавший такой сигнал должен его повторить и затем поспешить на помощь подавшему его.– Это надо запомнить. – Уилл шагнул в ворота и очутился во внутреннем дворе, где их поджидала группа людей – четверо мужчин и человек восемь женщин и детей. Все тут же попадали на колени, лбами почти касаясь земли. Уилл поспешил поднять их.– Твои домашние слуги, – сказал Сукэ. – Помнишь Кимуру?– Кимура! – воскликнул Уилл, распахнув по европейской привычке объятия, но тут же опомнившись и приняв соответствующее важное выражение. – Рад снова встретить тебя.– Я тоже, Андзин Сама.– Он особенно просил принца отпустить его к тебе на службу. Довольно необычная просьба, но принц был рад её удовлетворить, – сказал Сукэ. – Он будет твоим личным слугой и поможет нам сделать из тебя настоящего самурая. Но идём же в дом. Думаю, он тебе понравится. Его размеры – около сорока восьми татами, что довольно неплохо.– Объясни, что это такое, Сукэ. Слово «татами» мне ничего не говорит.– Всё очень просто. Уилл. Татами – это циновка, которую мы стелим на пол. Их делают из рисовой соломы, они определённого размера – примерно такой площади, на какой человек может спокойно и удобно спать, не тревожа соседа. Поэтому, когда речь идёт о размерах комнаты, мы говорим, что она – в столько-то татами, и каждый сразу представляет себе эту площадь, застеленную татами. – Он с улыбкой взглянул на Уилла. – Размеры, конечно, исходят из роста японцев. Я думаю, ты уместишься на татами, но что касается того, чтобы не потревожить при этом соседа, – я не уверен. Кимура поспешил вперёд – удостовериться, что все внутренние ширмы раздвинуты. Они поднялись на три ступеньки и оказались на крыльце, очень похожем на то, где сидели Таканава с сыном во время суда над голландцами год назад. Боже мой, подумалось Уиллу, я теперь в таком же ранге – хатамото.Дверь открылась. За ней две молодые девушки ожидали гостей, чтобы принять их сандалии и предложить взамен домашние туфли.– Они тоже будут твоими личными служанками, – сказал Сукэ.– Об этом мы тоже должны поговорить, – заметил Уилл. – Я не вполне уверен, где начинаются услуги таких личных служанок и где они заканчиваются.Сукэ улыбнулся и перешёл на португальский:– Личного слугу следует рассматривать как дополнительную пару своих рук, Уилл. Можешь понимать это как хочешь. Эти девушки жаловаться не будут, их цель – только служить тебе всеми доступными способами.Он провёл Уилла через внутреннюю дверь в комнату, служившую, очевидно, главным залом в доме. Здесь на полу лежали двадцать татами, из окна в бумажной раме открывался вид на прекрасный сад в классическом японском стиле – он напоминал сад Магоме Кагею в Бунго, – с баней и конторкой, стоящими бок о бок в конце тропинки. И здесь тоже стоял Симадзу но-Тадатуне.– Тадатуне! – закричал Уилл и обнял молодого дворянина. – Как я рад! Я думал, что ты погиб.– Я был одним из семидесяти самураев, последовавших за штандартом моего дяди и прорубивших себе дорогу сквозь ряды этого предателя Кобаякавы, – ответил Тадатуне. – Всю дорогу до Осаки мы промчались галопом и там погрузились на корабль. Солдаты Токугавы погнались за нами, но мы завязали бой и прорвались в Бунго.– Я слышал рассказы об этой битве, – сказал Уилл. – Славная была рубка. Я предполагал, что ты погиб именно тогда, ведь ты же был ранен.– Ничего серьёзного – и вот я стою перед тобой, живой и здоровый. И счастлив быть гостем в твоём доме, Андзин Сама, ведь во время нашей последней встречи моей печальной обязанностью было приговорить тебя к смерти. – Это было твоим долгом, – согласился Уилл. – А твой дядя заключил мир с принцем?– Отныне мы выступаем под знаменем, украшенным золотым веером. Кстати, двое людей, предавших тебя – де Коннинг и ван Оватер, – обезглавлены за лжесвидетельство.– Обезглавлены? О, Боже! – Уилл непроизвольно потёр собственную шею.– Они заслужили это, Уилл, – сказал Сукэ. – Ложь, как я тебе говорил при нашей первой встрече, гораздо хуже даже трусости. А теперь идёмте, сегодня праздник, а не время для размышлений о судьбе двух жалких мошенников.Кимура, стоявший в дверях, хлопнул в ладоши, и тут же появились две девушки с чашками дымящегося зелёного чая. Сукэ уселся и с большим облегчением отхлебнул напиток.– Я пригласил господина Тадатуне быть твоим учителем, Уилл. Когда было решено посвятить тебя в самураи, мой господин Иеясу сам хотел стать твоим наставником. Однако это не имеет прецедентов, и, кроме того, это довольно долгий процесс, значит, он не сможет отдаваться ему с должной целеустремлённостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145