Он смотрел на неё, бессильно сжимая и разжимая кулак. Как по-европейски она выглядела, какой европейской она казалась, какой европейкой она была. И в то же время истинно японские понятия о чести. Предать своего господина – да. Предать свою госпожу – никогда.– Уходи, – умоляла она. – Пожалуйста. Голоса приближаются.Пора. Он повернулся, поднырнул под ствол упавшего дерева, выбрался к рухнувшей каменной ограде сада, поднял глаза и встретился взглядом с четырьмя людьми, стоявшими на обломках стены. В отличие от него, они были полностью одеты и с мечами. И один из них стоял чуть впереди остальных. Худой, выше среднего для японца роста, с необычайно резкими чертами лица и длинными обвисшими усами. Исида Норихаза.Быстрый взгляд направо и налево убедил Уилла, что пути к отступлению отрезаны, даже если бы он вознамерился спасаться бегством. Пробираться по развалинам – чересчур долго, да и вокруг, несомненно, есть ещё люди Норихазы. Даже если и женщины, – они тоже погонятся за ним и, возможно, смогут сбить его на землю. Он уже достаточно стал самураем, чтобы не захотеть умереть, убегая.– Где Пинто Магдалина, англичанин? – спросил Норихаза, не повышая голоса.– Она невредима и в безопасности, господин Норихаза, – ответил Уилл.И тут она появилась за его спиной.– Андзин Миура спас мне жизнь, мой господин, – сказала она. – Он вытащил меня из-под обломков башни, принёс в этот сад и привёл в чувство водой из родника.– И семенем своих чресел, без сомнения, – добавил Норихаза.– Я полюбил Магдалину с тех пор, как впервые увидел её в Осакском замке пять лет назад, – возразил Уилл. – Я попрошу вас об одном – позвольте ей уйти со мной. Для вас она лишь одна из многих. Для меня она – единственная женщина на земле.Выражение лица Норихазы не изменилось ни на йоту. Он медленно спустился с обломков стены, трое самураев – за ним.– Андзин Миура, – произнёс он. – Так тебя называют. Я называю тебя английской собакой, выкормышем Токугавы.Уилл облизал пересохшие губы. Если Норихаза не посчитается с его званием самурая, его изрубят в куски в течение двух секунд.– Господину Норихазе следовало бы помнить, что он находится в городе принца Токугавы.– В городе? – презрительно усмехнулся Норихаза. – Груда камней, помойная яма, а не город. Но даже если бы его башни касались облаков своими крышами, английская собака, никакой Токугава не помог бы тебе сейчас. Ты проник в мой дом, чтобы изнасиловать мою женщину, и ты поплатишься за это жизнью.Струйка пота сбежала у Уилла между лопаток. Каким жарким стал вдруг день! И как затихла Магдалина. Она стояла у дерева, наблюдая за мужчинами, но ничего не предпринимая. Ей нечего было сказать, нечем было оправдаться. Потому что попробуй она спасти его жизнь, и он будет опозорен как мужчина. Он оставался виноватым. Но умереть, как загнанная в угол крыса?– Я – самурай, – произнёс он.– Сегодня ты предал своё сословие.– И всё же у меня есть право умереть с мечом в руке.– С коротким, – уточнил Норихаза. – Я даю тебе право на сеппуку. – Он вытащил из-за пояса собственный короткий меч и бросил его вперёд. С глухим стуком меч упал у ног Уилла.Уилл услышал, как Магдалина перевела дыхание.– Длинный меч, господин Норихаза, – сказал он.– Ты бросаешь мне вызов?– Поймите меня правильно. – Уилл тщательно и осторожно подбирал слова. – Я не японец. Я – англичанин и не собираюсь отдавать жизнь за красивые глаза. Чтобы защищать её, я брошу вызов самим богам. Дайте мне длинный меч или приготовьтесь умереть сами – за убийство.Норихаза, нахмурившись, заколебался. Один из самураев прошептал что-то ему на ухо, указав подбородком на Уилла. Потому что как мог простой англичанин надеяться выжить в схватке с даймио, чьё воспитание с самого рождения заключалось в познании искусства владения мечом? И как близок он был к истине! Как горько пожалел Уилл, что отказался в своё время поучиться искусству боя у Тадатуне. Сколько бы он отдал, чтобы Тадатуне оказался сейчас рядом! Или Тадатуне отойдёт в сторону от потерявшего честь самурая?Норихаза улыбнулся и ответил что-то своему помощнику. Тот вытащил из-за пояса длинный меч и подал хозяину – вызов должен был исходить от него. Даймио взял меч двумя руками, медленно развернул его и шагнул с камней на траву сада. Краем глаза Уилл заметил, как Магдалина попятилась под прикрытие поваленного дерева.Норихаза остановился, опустил меч на траву и пнул рукоять по направлению к Уиллу. Его собственное оружие оставалось в ножнах. И всё равно он сможет вырвать его оттуда и перерубить Уилла пополам, прежде чем тот поднял бы меч. Это противоречило кодексу чести самурая, Но Уилл не был уверен, в какой степени Норихаза собирается следовать этому кодексу. Или же сам факт предоставления ему оружия говорил о признании его в качестве равного?Он медленно шагнул к мечу, наблюдая за Норихазой и ощущая на себе его взгляд, взгляды трёх самураев, Магдалины и нескольких подошедших служанок. Или они были здесь всё время, всё утро, наблюдая и слушая, сообщая обо всём окружающему миру? Миру, который, как полагал Уилл, больше не существовал.Его правая рука легла на рукоять, левая – на ножны. Медленно он выпрямился, одновременно сделав шаг назад. И что дальше? Ему только однажды приходилось орудовать саблей, за исключением того краткого мига при Секигахаре. Этот меч во многих отношениях напоминал саблю, только был тяжелее и длиннее и его приходилось держать двумя руками. И ещё было совершенно ясно, что Норихаза владеет им не хуже, чем своими палочками для еды.Даймио, не переставая улыбаться, медленно кивнул и вытащил меч из ножен, высвободив их из-за пояса и отбросив в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145