– Вполне возможно, из-за нашего прилета изменилось будущее, а значит и вы. И в результате, вы просто не помните, что профессор Плейшнер вас предупреждал.
– Значит, по-твоему, я бы об этом должен был помнить, когда вы только-только оживили меня?
– Вероятно, да. А, прилетев сюда, вы сами будущее изменили и больше таких воспоминаний у вас нет.
– Но я же точно помню, что я ничего подобного не помнил. Иначе бы я сюда не полетел, дабы не подвергать себя в прошлом опасности.
– Все это весьма запутанно, Штирлиц, – агент Купер зачем-то покрутил пальцем у виска. – Я вас предупреждал об опасностях путешествия во времени. Недаром, первый указ, который издал Великий Император после изобретения машины времени, был указ о запрещении путешествий в прошлое.
– Нет, – упрямо заявил русский разведчик. – Я бы такого предупреждения не забыл. Значит, было предопределено, что мы из будущего прибудем в прошлое.
– Вы хотите сказать, что все предопределено? – спросил Купер.
– Ну да. По-моему, все изменения, которые могут произвести люди из будущего, уже и так были. То есть Штирлиц и Купер уже прилетали и спасали Штирлица из прошлого, поэтому Штирлиц из прошлого, то есть я, оживленный вами в будущем, и не помнил никаких предупреждений, из-за чего и полетел без особых раздумий в прошлое.
– Быть этого не может, – воскликнул Купер.
– Все может быть, – возразил Штирлиц, – кроме того, чего уж совсем не может быть…
Глава 12
В дурдоме все спокойно!
Они подъехали ко входу в дурдом. Психиатрическая лечебница была окружена высоким забором, по верху забора красивым орнаментом вилась колючая проволока. Вход в лечебницу представлял из себя железные ворота, около которых в стеклянной будке сидели три охранника.
– Охрана, – сказал Штирлиц. – Так просто нас не пропустят. Придется дать им по голове, связать и сунуть в рот кляп.
– Зачем? – возразил агент Купер. – Не проще ли перелезть через забор?
– Колючая проволока! – указал Штирлиц рукой в сторону забора.
– Разве это проблема?
Штирлиц вспомнил, что они агенты из будущего.
– Ах, да, действительно! А тогда зачем перелезать через забор, если можно распылить в нем дырку?
– Тоже верно, – согласился Купер.
Они вылезли из машины, прошли вдоль забора и выбрали место, где вплотную к забору росли кусты. Купер аккуратно проделал дырку, и приятели проникли на территорию психиатрической лечебницы. Кусты за ними сомкнулись, скрыв дыру от нескромных взглядов снаружи.
– Как вы думаете, изначального Штирлица уже привезли?
– Наверняка, – ответил Штирлиц. – Насколько я помню, меня привезли в больницу еще засветло. А сейчас уже стемнело. В это время мы уже играли с Фюрерами в преферанс. Знатную расписали пулю. Я их обул на двадцать три марки! – похвастался он.
– Что ж, – вздохнул агент Купер, – надо стараться не наткнуться на господина штандартенфюрера.
– По-моему, в дурдоме нам этого можно не опасаться. Ну, примут еще за одного сумасшедшего Штирлица! У них Наполеонов и Бонапартов было штук двадцать, так почему бы не быть двум Штирлицам?
– И одному агенту Куперу, – добавил Купер.
Они проникли в здание лечебницы. В коридорах было сумрачно и тихо. Пахло лекарствами.
– Интересно, где у них лежит Кальтенбруннер? – шепотом спросил агент Купер.
– Сейчас поймаем кого-нибудь и спросим, – сказал Штирлиц и постучал в первую попавшуюся комнату. Из комнаты выглянул небритый мужик невысокого роста с длинными волосами, завязанными сзади в косичку.
– Ты кто? – строго спросил Штирлиц.
– Наполеон Бонапарт, император Франции, – заявил мужик и надел треуголку.
– Штирлиц, – представился русский разведчик. – Будем знакомы.
– Наслышан, – Бонапарт уважительно наклонил голову. – Я бы вас сделал в своей армии генералом! Немцы вас не ценят.
– Слушай, Бонапарт, не подскажешь, в какой палате лежит Кальтенбруннер?
– Кальтенбруннер? – Наполеон задумчиво поковырял в носу, а потом заложил руку за отворот пижамы. – В четырнадцатой!
– Спасибо, Бонапарт, – Штирлиц и Купер пошли по коридору, рассматривая номерочки на дверях. Император Франции долго смотрел им вслед, затем вернулся в свою палату, где на кроватях храпели еще три Бонапарта, и сел к круглому зеркалу, стоящему на столе.
– Черт побери, – сказал он своему отражению. – Кто я такой? Какой-то Наполеон! Хочу быть Штирлицем!
Император взял ножницы, отрезал свою косичку и показал зеркалу язык. Затем начал будить своих соседей по палате и кричать:
– Я – Штирлиц!
Один за другим Бонапарты просыпались и с завистью смотрели на своего коллегу, который выбился в Штирлицы.
– А нам можно? – робко спросил один.
– Почему нет? – удивился новоявленный Штирлиц. – Чем больше Штирлицев, тем лучше. Надо и другим Бонапартам сказать, пусть Штирлицами становятся! В футбол будем играть!
Наконец, Штирлиц и агент Купер остановились около четырнадцатой палаты.
– Здесь, – сказал Штирлиц.
– Как будем действовать? – спросил Купер. – Он ведь, наверно, не один живет? Перебудим тут психов, шум поднимется…
Вдруг из тринадцатой палаты, которая располагалась рядом, вышел Фюрер. Вышел и остолбенел. Он только что играл со Штирлицем в преферанс в своей палате, и вдруг Штирлиц стоит в коридоре!
«Это колдовство!» – подумал Фюрер с суеверным восторгом и заглянул назад, в палату. Штирлиц сидел за столом и старательно играл мизер. Фюрер обернулся. Штирлиц стоял в коридоре напротив двери Кальтенбруннера.
«Раздвоился! – решил Фюрер. – Колдовство!»
– Эй, Фюрер, – позвал Штирлиц. – Будь другом, вызови к коридор Кальтенбруннера.
– Штирлиц, – с почтением произнес Фюрер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19