В один большой полиэтиленовый пакет утрамбовались фрукты. В другой — жареные пирожки.
— С пустыми руками вокруг воинской части гуляют только шпионы и прапорщики. Если едешь навещать военного, ты обязан его кормить! — пояснила Хана.
Под размышления профессора о странной общности между больными и военными они сели в автобус и поехали в Армию.
* * *
Тучи над Сертолово-2 сгущались... Предчувствие грозы витало в воздухе, передаваясь, согласно уставу, от непосредственных начальников к посредственным. Фирменное блюдо солдатской кухни — оранжевое сало — светилось все ярче, предвещая Апокалипсис.
Приближение перемен чувствовали все, но острее всего — начальство. Комбат метался по кабинету и гарнизону. Не видя явных причин для тревоги, свербевшей ниже поясницы, он пытался прикрыть все узкие места разом. У караула отобрали боевые патроны, выдав взамен саперные лопатки и удвоив посты. На всякий случай даже покрасили стены в клубе и спортзале. Но и после таких крайних мер комбату не полегчало.
— Я ЧП жопой чую! — не выдержал он в приватной беседе с начальником штаба под литр водки.
— Слушай, может, офицеров на казарменное положение перевести?
— Нажрутся! Тогда — точно звиздец, — осторожно ответил начштаба, разливая по пятьдесят грамм «Русской», произведенной в Сертолово-2, в подвале у Ахмета.
Шестой орган чувств комбата не подвел. Выпить они не успели. На столе ожил телефон спецсвязи:
— Товарищ подполковник, докладывает дежурный по штабу дивизии...
«Вот она — полная задница!» — подумал комбат и строго ответил:
— Слушаю.
— К вам выехал начальник особого отдела дивизии с представителем ФСБ из Питера! — бодро сообщил дежурный.
— Ну, слава Богу! — облегченно выдохнул комбат.
Приезд особистов ставил точку на изматывающем ожидании. Водка исчезла в кармане парадной шинели, висевшей в шкафу. Причмокивая, офицеры захрустели «антиполицаем». На столе стало пусто.
* * *
Владимир Федорович Жернавков вошел в кабинет командира мотострелкового батальона без зова и стука. Так испокон веков входят представители спецслужб всех времен и народов. За ним безмолвной тенью следовал особист из штаба дивизии.
— Здравствуйте, мы к вам, — сказал Жернавков мягко.
— К нам? — Комбат ощутил, как тучи над головой тяжело сомкнулись, закрывая солнце тихого благополучия. Громыхнули близкие раскаты грома. — Присаживайтесь.
Пока гости располагались, он нащупал в столе пачку сигарет и закурил. Из туманно-вялого облака раздалось:
— Слушаю...
Владимир Федорович вкрадчиво произнес, демонстрируя удостоверение:
— Нам нужна ваша помощь.
Речь Жернавкова длилась минут десять. По мере постановки задачи лица командования батальона светлели на глазах. Молнии сверкали все дальше, гроза уносилась. Вместо нее на суровую почву офицерских душ готов был излиться благодатный дождь поощрений.
По нелепой случайности комбат пропустил обе чеченские кампании. С завидным постоянством перед самой отправкой на театр военных действий с ним приключались несчастные случаи. В первый раз бандитов и террористов спас от его прибытия гололед, приведший к перелому ноги. Во второй — низкий потолок в подвале собственного дома, сокрушивший череп подполковника до полного сотрясения содержимого. Недостаток боевого опыта компенсировался служебным рвением и неуклонным благоустройством части. И вот судьба дала ему шанс.
Услышав о возможных военных действиях на территории гарнизона, комбат развернул кипучую деятельность. На подробной карте местности стали вырастать, красные и синие стрелы. В разные стороны понеслись команды, звонки и уверенный бодрящий начальственный мат. План операции получился по-военному стройным и четким. Только в одном моменте подполковник дал слабину. Услышав фамилию «Рыжов», он побледнел и незаметно трижды сплюнул через левое плечо.
* * *
Игорь Николаевич Рыжов тоже улавливал напряжение, возраставшее в батальоне с каждым часом. Он трепетал всеми экстрасенсорными фибрами своей тонкой души. Еще два-три дня назад о его существовании знали лишь на работе и в родном подъезде. Теперь сотни людей узнавали Рыжова в лицо. Собираясь в кучки, простодушные мотострелки указывали на него пальцами и зловеще улыбались. Рыжов нервничал, чувствуя в этой славе недоброе.
Попытки экстрасенсорного воздействия на военных привели к парадоксальному результату. Его биополе накрыло медным тазом спокойную жизнь гарнизона. Активная харизма экстрасенса напрочь разрушила отлаженную годами работу пищеблока и медпункта. То есть практически уничтожила боеготовность части.
Коллеги сторонились Игоря Николаевича, как зачумленного.
Начальник столовой косил мутным глазом на весь «партизанский отряд», особо выделяя из нестройных рядов Рыжова. Завидев его, он подрагивал челюстью, роняя в перловую кашу крупные капли пота. Экстрасенс употреблял в пищу исключительно хлеб с компотом, сжимая под шинелью оберег и опасаясь отравления.
Даже героические офицеры батальона при встрече с ним нетрезво шарахались в сторону.
* * *
На четвертый день руководитель группы прошелся пред строем офицеров запаса. По сравнению с похмельными физиономиями личного состава лицо его казалось одухотворенным.
— Лейтенант запаса Рыжов! — торжественно возгласил он, поворачиваясь к сумрачному коллективу.
— Слушаю, — надувая щеки, отозвался легендарный доктор.
— Вам поручается установка палаток на учебной базе номер два!
— Мне? — Игорь Николаевич радостно шагнул вперед, мимо мгновенно расступившихся коллег.
— Поступаете в распоряжение прапорщика Середы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108