Шестой флот, в полном составе вошел в ряды Российской армии и передислоцировался в Черное море. Турция, кстати, сразу после этого вернула гору Арарат Армении, и подарила нам Босфор и Дарданеллы. Стрежевой тут же уволился со службы и опять оказался в моем распоряжении. Самое интересное задание выпало на долю Вяземцева. Несколько месяцев назад нашу лабораторию посетил самый богатый человек в мире, шейх Саудовской Аравии. Я, честно говоря, не хотел посылать на это задание Вяземцева. Уж больно характер у него был вспыльчивый. Но Сашка меня уговорил.
— Я, — говорит, — всю свою короткую жизнь мечтал завести гарем. Только на нашу зарплату и одну-то женщину прокормить трудно. Серега, пусти на задание. Я, честное офицерское, всю их нефть нашей стране по пять долларов за баррель продам.
— По три, — пошутил я. — Ладно, по три. Только отпусти. Пришлось выписать Вяземцеву командировку. А ведь я знал, что если Сашка дал честное офицерское слово, то в лепешку расшибется, но обязательно его выполнит.
Короче, нефтяной рынок рухнул в течение одной торговой сессии на Нью-Йоркской фондовой бирже. ОПЕК распалась и Россия стала монопольным продавцом нефти в мире. Теперь вы понимаете, почему все мусульманские страны приняли православие. В обмен им разрешили торговать нефтью по приемлемым для нас ценам. Вскоре Вяземцев включил Саудовскую Аравию в состав Российской Федерации и вернулся опять в наш отряд.
Так мы снова оказались вместе. Собрались по старой памяти в лаборатории за чашкой чая. Поделились впечатлениями. Все-таки за год много чего произошло. Петушков выслушал все наши истории и спросил:
— Ну и чего вы всем этим добились? Цены на бензин взлетели в два раза. Зарплаты не выросли. Олигархи скупили всю недвижимость в Европе, а нам опять шиш.
— Да, верно, — поддержал Георгия Викторовича Стрежевой. — Мне квартиру так и не дали. Хотя я целый флот в Черное море притащил.
— Страна наша способна на благодарность. Но только посмертно. — ухмыльнулся Вяземцев. — Прав все-таки был Степан Ильич.
Кому первому пришла в голову идея государственного переворота я уже не помню. Наверное, все мы уже об этом думали. Нельзя пытаться изменить окружающий нас мир и не измениться при этом самим.
— Ну, что мужики, попробуем. Судьба послала нам шанс. Не воспользоваться им никак нельзя. Только поклянемся, что действовать будем только по совести и никогда не воспользуемся служебным положением в личных целях.
Распределили посты. Вяземцев взялся поработать президентом РФ. Я — премьер-министром. Светлана Ивановна решила возглавить Госдуму. Стрежевой думал, думал и, наконец, изрек.
— Я, — говорит, — давно хотел всякую сволочь на чистую воду вывести. Поэтому позвольте занять должность Генерального прокурора.
Короче, решили мы на полгода возглавить страну. Вы скажите, что присягу нарушили. Нет. Мы присягали служить народу, а не тем, кто «наверху» оказался. Вот, если через полгода ничего не выйдет, вернем все на круги своя и уйдем на пенсию.
Приняв такие исторические решения, мы сразу стали разрабатывать конкретный план государственного переворота.
Гоша Петушков не стал участвовать в заговоре, хотя ему и предложили пост министра сельского хозяйства. Он вышел из-за стола и повел себя очень странно. Включил установку, разделся, прикрепил на тело электроды и установил таймер на двадцать минут.
— Психи все здесь ненормальные. Уйду я от вас в астрал.
— Куда? — заинтересовался я. — Куда-куда. Догадайся с трех раз. Уже шесть часов пробило. Могу и опоздать.
Наконец-то стало тихо. Так тихо, что было слышно, как в коридоре хлопнула соседняя дверь. Секретарша Любочка, как обычно, прошла в кабинет директора.

Глава 7. Крушение надежд

Директора института опытной физики Ивана Никифоровича Побегайло любили женщины. Любили так сильно, что к сорока восьми годам у Ивана Никифоровича кончились деньги. Да, да, да. Директора, к его огромному сожалению, женщины любили отнюдь не бескорыстно. Дорогие рестораны, поездки на горнолыжные курорты Швейцарии и пляжи Таиланда отнимали все сбережения Ивана Никифоровича. К тому же он очень любил испытать судьбу в рулетку и покер.
— За удовольствия надо платить, желательно в конвертируемой валюте, — тяжело вздыхал Побегайло, путешествуя по коридорам своего института.
Сзади директора, на почтительном расстоянии, держа на весу блокнот и ручку, семенила его секретарша Любочка. Попадавшиеся навстречу Побегайло сотрудники почтительно раскланивались и прижимались к стенкам. 120 — килограммовая туша Ивана Никифоровича, невольно вызывавшая почтение подчиненных, подплыла к своему кабинету. Дальше проход был закрыт. Закрыт для всех, включая Побегайло. За кабинетом находилась сверхсекретная лаборатория, сотрудники которой подчинялись напрямую министру обороны. Иван Никифорович остановился и почесал в задумчивости нос. Какая-то мысль явно пыталась прорваться в его рано облысевшую сзади голову. Правда, гораздо легче было танкам Гудериана прорвать оборону Москвы или гвардии Саддама Хуссейна победить войска коалиции, чем свежей мысли пробиться в полысевшую от любовных похождений голову директора. Но, каких только чудес не бывает в этой жизни.
— Любочка, — пробасил Иван Никифорович, — пригласи ко мне в кабинет начальника лаборатории Петушкова. Срочно.
Так началась новая глава в приключениях офицеров ГРУ, возомнивших о себе, черт знает что. Точнее для них то приключения подходили к концу, ибо так уж устроен этот мир. На каждое действие есть свое противодействие, как гласит один из законов учебной программы для седьмого класса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11