Что мне еще остается делать, как не взять их? Если уж я родился и живу в этой стране в такое время, когда из ничего делают капиталы и состояния, глупо стоять на обочине. Вообще, глупость — это огромная индустрия, не меньшая, чем военно-промышленный комплекс или сельское хозяйство. Возьмите, к примеру, МММ. Как лихо Мавроди собрал свои миллионы за рекордные сроки! Я не одобряю его методов, поскольку он забрал у многих последние деньги. Но жернова его машины не имели функции избирательности. Он не мог отсеять толпы тех, кто нес последнее в надежде на быстрый халявный заработок.
А чем вы отличаетесь от Мавроди, маэстро? — спросил Жора.
Как чем?! — возмутился Остап. — Я не работаю с пенсионерами, студентами и прочими неимущими слоями населения. Я отнимаю деньги у тех, у кого они есть. Можете считать меня пушкинским Дубровским. Правда, я не раздаю денег неимущим. У всех свои недостатки и, к сожалению, чужие достоинства.
Жора, немного смущаясь, спросил:
Остап Семенович, скажите, а вы сидели когда-нибудь?
Нет, сидеть — не сидел. У меня принцип — ни сумы, ни тюрьмы. У всех могут быть свои принципы, ведь верно? Вот уходить по сигналу «ноль» приходилось, это да. У меня остро развито чувство приближающейся опасности, оно не раз выручало меня по жизни.
Остап замолчал, решив, что и так слишком расфилософствовался.
Да, теория у вас крепка, но чего вы достигли, маэстро? — спросил Жора.
— Где результаты? Может, я и не совсем тактичный вопрос задаю?
Жора, я видал такие деньги, которые не уместились бы в вашем воображении. Но что поделаешь! Я слишком добр, чтобы не доверять людям, и жизнь меня уже ничему не научит. К тому же деньги — это вторичное. О деньгах, о их количестве и о их запахе уже много сказано до меня. Ни их спорный запах, ни их большое количество пока не сделало меня счастливей. А даже наоборот. Вы не представляете, Жора, насколько жизнь становится тягостной, когда деньги и желание их сохранить давят на мозги. Перестаешь спать, много работаешь и часто боишься. С большими деньгами надо уходить в политику, но для этого надо быть прохиндеем. Вы будете смеяться, но в свое время я жертвовал небольшое количество денег сиротам до тех пор, пока не понял, что нужно тратить еще столько же на контроль, чтобы эти деньги не разокрали. Только не подумайте, что я сумасшедший. Я сентиментален, это — да. Приходится это скрывать. Отсутствие денег в данный момент — это не результат моей филантропии. У меня их тоже отобрали, и я должен признать, очень некрасиво. Если бы у меня их забрали мастерски и тактично, я бы аплодировал. Но когда кто-то несправедливо получает от жизни подарки — это обидно. Исправление таких моментов я могу отложить на время, но забыть — никогда.
Остап сделал короткое, но такое решительное движение кулаком сверху вниз, что окажись на его пути с десяток сложенных кирпичей, им бы не поздоровилось.
Кстати, иногда даже плохие обстоятельства дают возможность вернуться к прошлой несправедливости. Основная моя цель сейчас — не телефонные деньги и, даже не весь «Великий путь». Я тут для того, чтобы восстановить справедливость. Есть человек, для которого деньги заменяют все. Это его счастье, и скоро он узнает, что и несчастье тоже.
За шесть лет до этого…
Глядя через щелку занавеса, Магистр подумал, что чудеса есть не суть потустороннее, чудеса — это чистое искусство. С этой мыслью согласилась бы вся многоликая братия белых и черных магов, его коллег, конкурентов и товарищей. Отгадать будущее может каждый, отгадать прошлое — только избранные. Но одно не идет без другого.
«Можно слегка отгадывать будущее, но не стоит сильно опережать время. Иначе придется подождать его в местах не столь отдаленных», — подумал он.
Маэстро внимательно изучал публику. Потом, когда выключат свет, уже не будет такой возможности — действие потребует полной отрешенности и беспрерывного нагнетания напряжения и темпа. Малейшие мелочи откладывались в его натренированной памяти, складывая по крупицам лицо сегодняшнего зала. Прежде всего, надо выяснить, есть ли сегодня повторные зрители. Потом надо сразу же выявить тех, кто пришел сюда с целью сорвать представление или просто посмеяться. Вот тот ветеран с косматыми седыми бровями и наградными планками на пиджаке — ярый атеист, какой-нибудь бывший замполит роты. Надо сразу поставить его на место. Маэстро дал указание своему менеджеру быстренько подсадить к правдолюбцу опытную «утку».
«Обманывать людей на самом деле очень просто. Все мы исключительного самомнения. Самый легкий путь быть обманутым — считать себя умнее других».
Сегодня был аншлаг, и Магистр задействовал на этот раз пятнадцать ассистентов. Семеро сидят в зале и ничем не отличаются от остальной публики. Они уже непринужденно беседуют с соседями, узнавая их имена, здоровье супругов и детей, род занятий и насущные проблемы. Максимум данных будет собрано уже через десять минут и передано на центральный диспетчерский пункт. Двое из этой семерки выступят первыми людьми из зала, беседа с которыми послужит разминкой и позволит разогреть публику для основного действия. На них уйдет минут десять — достаточное время для того, чтобы собрать всю остальную информацию.
«Если пророчество не сбылось, его следует считать прогнозом. Абсолютная точность людям всегда была ни к чему. Их всегда больше привлекает шоу. К тому же, даже стоящие часы два раза в сутки показывают точное время».
Двое ассистентов работают в гардеробе. Публика, пришедшая на сеанс ясновидения, уже привыкла, что с приходом независимости державы и демократии стало нормой сидеть одетыми в лекторских аудиториях, театрах и торжественных собраниях:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150