И тогда без своих глупых вопросов Сосисомиди врубился бы: чудодейственную силу сенсей постоянно черпает прямо из святых изображений на груди, засекреченных от остальных каратистов.
Впервые на глазах изумленных учеников сенсей разлепил губы и сказал какое-то слово. Боец прижал руки к груди и поклонился Вонгу, сходу придавшему своей каменной морде черты неземной ленинской доброты, как на любом из бронзовых памятников. Бригаду-дзю вынесло из зала с такой скоростью, словно на их бронепоезд тайком замастырили реактивный двигатель прямо на запасном пути. Еще бы, на кого напоролись! На самого крутого бойца в мире, знаменитого доктора Вонга, против которого даже Брюс Ли был бы слаб, как муха после аборта.
Мир принял верное решение. Он начал понимать за свое место в жизни при обмене верительных грамот со Слоном. Ну, против Слона, что означает для фраеров только габариты владельца, он еще мог попереть. Пускай Миру противостоял тот, чья кличка расшифровывалась очень просто — Смерть Лягавым От Ножа. Но пойти против сенсея Вонга с Лениным на груди при гербе СССР? Это надо быть не просто антисоветчиком, но и явным фраером. Тем более, что профиль вождя Октябрьской революции и означает аббревиатуру — вор, а на ленточках герба вместо названий до сих пор союзных исключительно на груди Капона республик значились инициалы блатных клана сенсея Вонго.
Вдобавок сенсей сказал всего одно слово. Зато какое! Самое настоящее волшебное. Если бы вы знали это слово, так любой местный рэкет по-быстрому убежал в сторону, как это сделал грамотный Мир. Нехай он и носит на себе такую расшифровку — Меня Исправит Расстрел. Однако шесть крохотных крестиков вместо мозолей на руке Вонга говорили за многое. В общем, Мир прекрасно догнал: сенсей Вонг имеет не только Ленина и герб на груди, но и шесть ходок в зону, не говоря уже за волшебное слово. Мир сделал ноги на свежий воздух, потому как даже если просто небрежно посмотреть в сторону столь почетного гражданина, так нечего мечтать за исправления с помощью расстрела при приговоре суда. Замочат без предварительной полировки дерева и прочей канители, не обращая внимания до таких глупостей, как мощное телосложение и знание кендо-дзю.
Хотя телевидение постоянно тарабанило за чудодейственность методов доктора Вонга при лечении безнадежно больных и искалечивании чересчур здоровых, реклама его учеников, присутствовавших при разборке, оказалась куда сильнее. В «Лотос» записывали не всех подряд, как в других клубах, а исключительно предъявляя повышенные требования. При поступлении учитывались все мелочи — от веса будущих терминаторов до места работы их родителей. Плата в «Лотосе» стала в десять раз выше, чем в других заведениях, что еще больше усиливало интерес попасть именно туда.
— Отдыхайте, профессор, — заметил Капону его дружок после того, как Вонг устало откинулся на спинку кресла в своем роскошном кабинете, изукрашенном непонятными хозяину иероглифами и самурайскими мечами, изготовленными артелью с Пересыпи.
— Знаете, Слава, я уже с трудом делаю себе нормальное лицо вместо каменной морды этого Вонга, — откровенно признался Капон. — Скажите, а где Маечка?
— Нет, доктор, — отрицательно покачал головой Моргунов, — теперь вам надо тренировать волю в другом направлении. Да и Майка занята. Она как раз сейчас двух клиентов от импотенции лечит…
— Опять вы взялись за своих штучек, Моргунов, — спокойно зашипел Капон, — как тогда…
— Ни разу. Тогда я делал понт мужа из командировки, а теперь это даром не надо. К тому же Майка только руководит из себя сестричками нашего милосердия.
— А вы этого видели, Слава? — невозмутимо сглотнул слюну сенсей и неожиданно для самого себя лязгнул вставной челюстью.
— Сто раз, — отмахнулся Моргунов, — слушайте, доктор, вы стали расслабляться прямо-таки чересчур.
— А как бы вы хотели? — нервно дернул настоящим глазом ученик великого Дуа. — Я же в конце концов живой человек, хотя и Вонг… Да, потому имею интерес, как делают свою работу мои подельники. Перестаньте этих глупостей, мне просто интересно за методы работы Маечки — и все дела.
— Ничего особенного, Капон. Самая настоящая групповуха. Лохи жалуются, как у них плохо стоит, а Майка просто лечит от этого. Она их сфаловывает на специально оборудованный медицинский кабинет в гаремном духе, там играет музыка…
— Музыка? — удивился доктор Вонг.
— Ну, не та музыка, что вы подумали, а из магнитофона, для полной расслабухи. Майка научными рассказами вдалбливает, как у пациентов не всё плохо, медсестры помогают ей, чтобы больные быстрее стали здоровыми. Знаете, профессор, наша благотворительная медицина — самая передовая в мире, без понтов. Еще ни один клиент не требовал вернуть аванс. Только мы так успешно лечим всех желающих от импотенции и другой бессонницы.
— Да? — почему-то жалобно вздохнул Капон. — Зато меня вы чего-то чересчур… В общем, по идее, сильно возбудили. Моргунов, где Маечка, я тоже живая личность, пускай родом с Тибета.
— Нечего использовать служебное положение в личных целях, — брякнул Моргунов. — Забота за нужды страдальцев и прочих сексуальных попрошаек — впереди паровоза… Лодно, Капон, не кукситесь. Майка таки да занята. Но вам сейчас полегчает. Это же тоже моя обязанность за наше производство.
Моргунов скомандовал по радиотелефону:
— Але, а ну, по-быстрому, дежурную медсестру до кабинета сенсея Вонга.
Через несколько минут перед Славкой уже стояла то самая куколка, которая недавно сильно сопротивлялась своей счастливой жизни.
— Слушай, ласточка, ты хорошо работаешь, — обрадовал ее главврач Моргунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89