Остановку сделали только после того, как солнце, помахав нам на прощание лучиком, закатилось за горизонт и на лес опустились сумерки. До полной темени мы собирали хворост, и ночь уже встретили с весело потрескивающим костерком. Только переведя дух, я заметила множество кровососов, нагло домогавшихся моего тела.— Дай мне скорее помазаться этой супермазью, — взвизгнула я, указывая на пузырек, — а не то меня сожрут заживо! — И тут же получила то, что просила.Щедро вытряхивая содержимое, я стала обильно поливать себя какой-то серой вязкой жидкостью. Алед, глядя на меня, пожал плечами и проделал ту же операцию. Что ж, мгновенно исчезнувших всех насекомых я понимала очень даже хорошо — мне не суждено было быть съеденной, мне суждено было задохнуться от нестерпимой вони. Этот «аромат», как было и с плодом — и чего я, собственно, ожидала, — полностью не выветрился, а лишь убавил свою концентрацию (или я немного к нему привыкла?). Но это еще не все прелести ночной жизни на свежем воздухе.Как только я начала засыпать, где-то в непосредственной близости от меня раздалась громкая возня. Посмотрев на Аледа, я поняла, что он либо спит, либо его этот шум ни капельки не волнует. Я села и стала вглядываться в темноту. Видно ничего не было, зато шум повторился, причем намного ближе, — казалось, что его источник находится на расстоянии вытянутой руки. Я легонечко толкнула своего спутника — никакой реакции, а шуршание усиливалось.Где-то в районе лопаток пробежал небольшой сквознячок, и сон, который еще пять минут назад прямо наваливался на меня всей массой, бесследно исчез. Я стала прислушиваться еще больше, буквально ловя каждый звук. К шуршанию прибавился какой-то хруст и громкое сопение. Два моих резких толчка в плечо товарища снова не возымели никакого результата. Я придвинулась к нему поближе и стала опять вглядываться в темноту. Шуршание и другие звуки исчезли. Переведя дыхание, я уже собралась лечь спать, как вдруг... Хрясь! Раздался резкий громкий шум, заставивший меня буквально подскочить на месте и энергично затрясти мирно посапывающего Аледа.Алед дернул плечом и недовольно воззрился на меня, сонно блеснув в темноте глазами.— Что, тебе тоже не спится? Шуршание мешает? — участливо поинтересовалась я.— Какое шуршание? — проворчал он.— Там, — указала я в темноту пальцем. Сонный следопыт очень так протяжно вздохнул, полежал пару секунд, рассматривая звезды, а потом резко поднялся и пошел в указанном направлении.Когда он скрылся за освещенным от потухающего костра кругом, мне стало немного не по себе, и через десяток ударов сердца я уже была готова бежать на его розыски. Но мне этого делать не пришлось. Раздался громкий треск, который поверг меня в некоторый ужас, сразу за ним — шум летящего и падающего вдалеке предмета, а потом (о радость!) шаги в обратную сторону.После всех этих шумовых атак появился Алед, который прошел сразу к своему месту и, немного поворочавшись, улегся спать. Я подождала с минуту, надеясь, что он мне чего-нибудь объяснит, успокоит, но он молчал. Легонько коснувшись его плеча, я спросила:— Алед, ты же не хочешь, чтобы я тебя через полчаса снова разбудила?— У-у-у! Что там у тебя опять! — не поворачиваясь, проговорил он.— Объясни мне, чтобы я могла спокойно уснуть — что там такое шуршало?— Скорее всего, это был тифтил.— Кто?— Тифтил.— А почему он шуршал? Причем прямо рядом за мной!— Все просто. Там в кустах из земли торчала кость, которую он пытался сперва выкопать (шуршание!), затем сгрызть (а это — хруст), но не смог — он слишком мал для такой большой кости. Больше он сюда не пойдет, — договорил он, смачно зевая.— Ты уверен?— Да, я уверен. Я выдрал эту кость из земли и отбросил ее подальше.— Помог несчастному зверьку, значит, в его нелегком труде...— Спи!— Как скажешь.
Больше ночью нас никто не напугал, не сожрал и ничего у нас не похитил — это несказанно радовало. Поэтому раннее утро (очень раннее!) я встретила достаточно отдохнувшей. Мое настроение было несколько приподнятым, и в этом состоянии я как-то даже не сразу заметила, что мазь, в которой я была с головы до пят, стала превращаться в какую-то липкую дрянь. Я обратила на это внимание лишь спустя пару часов от начала нашего нового забега, стряхивая, а точнее отлепляя от себя очередной лист, травинку и перо неизвестной мне птицы. Взглянув на браво шагающего впереди своего Сусанина, я отметила, что он от этой липучести нисколько не страдает, постепенно превращаясь в нечто. Меня же такое положение вещей никоим образом не устраивало, поэтому я догнала своего проводника.— Алед, душечка, не будешь ли ты так любезен сообщить мне, как избавиться от этой липучей гадости, покрывающей мое тело?Он встал, внимательно осмотрел меня, почесался (не скажу где) и молвил:— Очень просто. С помощью воды и мыла. — И зашагал вновь.Да уж! Живо всплыл в памяти анекдот про чукчу — «Здесь, однако, трактор нужен...». Знаем, плавали... Мыло! Воду! Еще бы ванну с джакузи вспомнил или сауну...— Послушай, дружочек. А скоро ли на нашем пути будет какой-нибудь водоем? Речка там...— Скоро не будет. К вечеру, может быть.Моей «радости» не было границ. Чудесно-расчудесно!И мы снова шли и шли. Местной экзотикой я, похоже, пресытилась до конца своих дней, хотя видела ее исключительно в узко ограниченном виде, то есть только то, что попадалось под ногами. Потому что поднять глаза было просто невозможно. Взглянешь так на милую пташку, вспорхнувшую с дерева или пролетающую мимо — сразу запнешься о какой-нибудь пень, или «изящная» веточка проскребет по ноге так, что потом не каждый хирург зашивать возьмется!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100