— оживился Леонид.
— Нет,—покачала я головой, укоризненно взирая на Леню, — это латинская духовная словесность одиннадцатого века…
Леонид помолчал, не зная, что сказать. Потом радостно выпалил:
— Ничего, Асприна принесу, и все в порядке будет! Сейчас, сейчас дам…— И он помчался наверх, прыгая через ступеньки…
Сюнневе позвала меня в дом. Я медлила, какая— то мысль не давала покоя, вертелась в голове, как мышь в переполненном амбаре…
И тут до меня дошло. Я икнула, очень невежливо, конечно, и схватила за руку Сюнневе:
— Сюнь, но ведь он вернулся! В хрониках сказано, что проповедник вернулсяй
Сюнневе нагнулась и легонько дунула мне в лоб…

Голос за кадром
Молодой хлипкий проповедник выбрался из болот к вечеру пятого дня. Ряса его была разодрана в клочья, волосы то ли поседели, то ли от роду были такими блекло-светлыми, кто знает…
У околицы Хотяевки он отряхнулся, поправил почти напрочь оторванный каблук на сапоге и захромал к дому старосты.
«Пожалуй, следует кардинально поменять имя, — думал он. — Что-то Иоганн Николаус больно несчастливым оказалось. Может, опять стать Анри, хотя этому хлюпику тоже не особенно везло. Хотя, может, все и удастся, если только ведьмы не смогли ничего изменить…»
Подняв голову, он увидел возле калитки толпу деревенских баб с серпами, граблями и вилами. Лица у всех были мрачными, глаза сверкали…
— Хайдачь ив о, бабоньки!!! — Вопль старостиной тещи прорезал утреннюю тишину, перекрыв даже крик рябого петуха, боязливо выглядывавшего из зарослей полыни…
Пелагея ворчала
— Могли бы сразу его до смерти уметелить! Чего тебе, тетка Вийка, почумить захотелось? А я все равно пропишу все, все пропишу, что он вернулся, пусть не думают…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105