— Опять ужрались, волки позорные! — пробормотала бабка. — Итьдостали хуже горькой редьки! Ну щас я им покажу…
Открыв дверь ногой не хуже какой-нибудь подружки Джеймса Бонда, бабка завопила:
— Пошли вон, скоты гугнивые! Третью неделю бражку жрете, проку от вас ни хрена, козлы поддатые! Ща дрынишшем по спинишшам!
Бабулю здесь явно знали. Знали и ее кол, то бишь «дрынишше». Поэтому, когда-из домика без разговоров тихо и слаженно выкатились штуки четыре в каку пьяных скомороха, мы глянули на бабусю уважительно и с опаской. Пнув напоследок замешкавшегося последнего, бабка распахнула дверь пошире:
— Заходите, да не вздумайте нажраться, у меня разговор короток!
— Дрынишшем по спинишшам! — отрапортовали мы с Полинкой.
— Тоточки! Завтра пойдете к барину, да упаси вас бог без очереди пролезть! — И бабка резво укатилась.
— Класс! — выдохнула Полина. — Супер! Это вам не в тапки наплевать! Круче ее только моя преподавалка по общей анатомии — она студентов, которые начинают валиться на экзамене, учебными костями лупит…
Я поддержала:
— У нас есть препод, который, когда заводится, бычки о зачетки тушит, но чтобы так… Слушай, тебе не кажется, что мы опять во что-то влипли, причем, если не узнаем куда, будем очень бледно выглядеть?
— Ага! — кивнула Полина. — «Это не есть хорошо, и хорошо бы нам это не есть», как выражается моя двоюродная тетка. Я гляжу, тут скоморохов больше, чем у моего Васьки прыщей на морде. Может, тут праздник какой-то? Карнавал? Они что, уже тогда начали отмечать Вальпургиеву ночь?
— Может, спросим у кого? — неуверенно предложила я.
— У кого? — хмыкнула Полина. — У бабули с колом? Она тебе ответит — азбукой Морзе по ребрам! Давай лучше спать ляжем, сама знаешь — утро вечера…
Тут-то мы вспомнили о том, что так и не удосужились ознакомиться с окружающей обстановкой. В принципе, знакомиться было особо не с чем — мы очутились в столь любимой моей бабулей курной избушке с минимумом мебели и максимумом выпивки (судя по стоявшему в комнате запаху). Полина нашарила на столе что-то сальное в плошке и с третьей попытки сообразила, как пользоваться огнивом…
Пока Мишка старательно изучает обстановку, вмешивается Полина
М-да, похоже, братцы-бухарики жившие и пившие тут до нас, умудрились пропить не только обои, но и тараканов. Избапоражала полным отсутствием мебели, кроме пары вонявших спиртом бочонков и разбитого глиняного кувшина. На полу, правда, валялись какие-то тряпки, но их, видимо, пропить было уже невозможно. Вряд ли они сошли бы даже за половую тряпку — после них полы пришлось бы скипидаром отмывать.
Миха сразу скисла. Я как глянула на ее личико, так это сразу поняла. Хоть простоквашу сцеживай… Ох, помру я с девахи!
Поскольку Мишка явно намеревалась гнать новую волну слез и соплей, я решила заняться делом и немного обустроить нашу ночлежку. Помнится, у входа я видала хороший стог сена…
Стог и впрямь оказался хорошим, большим, свеженьким. Если не считать наших бывших товарищей по ночлежке, вольготно в нем расположившихся, все было вообще супер-дупер. Ну, поскольку братки были в той ситуации, когда Юпитеру больше не наливают, я не боялась их особо потревожить. Вломившись в самую середину стога, я принялась резво отгребать сено…
— Говорю тебе, его надо убить!
Я так и села, стараясь притвориться тонкой соломенной былкой. Ну, в крайнем случае, пятой букашкой… Блин, полжизни! Хорошо хоть у меня мочевой пузырь крепкий… Что это? Неужели кого-то из братков-храпунков пришла проведать сестрица Белая Горячка?
Но явно трезвый голос продолжал злобно бухтеть:
— Его надо убить, иначе он выдаст нас Готфриду! Мы не можем оставить его в живых! Я боюсь… Готфрид слишком мягок, он может отпустить его! Он и так, вместо того чтобы зарубить его на месте, всего лишь запер его в северном крыле! Да еще этот лабиринт… Нет, Готфрид может все испортить!
— Не надо так волноваться, сестра! — зашептал второй голос. — Конечно, Готфрид отнюдь не храбрец, но безнаказанно он его не отпустит. Ублюдок сдохнет в этом лабиринте! И потом, как мы его убьем? Неужели ты сама…
— Мать Мария, ну и дурак же ты, братец! — огрызнулась кровожадная девуля. — Посмотри, сколько сброду здесь шатается! За несколько монет нам принесут его голову и сердце на блюде!
Господи, куда я попала? Тайный клуб фанатов маркиза де Сада? Кружок «На все кровавые руки — от скуки»? Да, видать, феминизм начал поднимать голову еще тогда, в четырнадцатом веке… Ишь как девчонка волнуется, и голову ей подай, и сердце. Может, у них тут торговля внутренними органами? Надо будет рассказать Михе, она хоть и медленно газует, зато жутко умная. Античную литературу на пять сдала… У них в универе это показатель! (К слову сказать, на пять экзаменатор просит студента представить собственный труп после того, как какой-то маньячина по имени Ахилл будет двенадцать дней таскать его за своей колесницей!)
А мои маньячки все продолжали смаковать подробности предстоящего убийства. Я так поняла, что порешить собирались именно того пажа, который потом достанется Мишке в Помощники. Да, далеко ходить не пришлось, вон как темные силы быстренько подорвались сделать бяку. Девица-то, ну или кто она там — в темноте не разберешь, особо напирала на то, что парнишка должен замолчать как можно быстрее и, желательно, долго не дергаться, чтобы криков никто не услышал. Ееболее трусливый братец старательно блеял о том, что Готфрид, мол, тоже свое дело знает туго и им не уйти от расплаты.
Когда дева все-таки уговорила брательника проявить инициативу и немножко посамодельничать, они начали нудно обговаривать условия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105