— поинтересовался дед Маздай, внешне никак не тянущий на деда, разве что по армейской иерархии. Впрочем, на военного он тоже не тянет — на его голову ни один шлем не налезет. Даже квадратный. К тому же у него явное плоскостопие и прыщик на носу.
— Девочки, знакомьтесь, его зовут дедом Маздаем. А это Вика, — намеренно сократив имя и проигнорировав титулы, представил я принцессу. Незачем афишировать ее близость к трону соседнего государства. Толку от этой информации будет немного, а вред она может принести существенный.
Викториния обиженно фыркнула и отвернулась, но не попыталась лягнуть копытом — уже прогресс. Понемногу становится ближе к народу, отвыкает от своих императорских замашек. Смотришь, и воспитаем из нее хорошую Кобылку… — тьфу ты! — императрицу.
— Это Ольга, это Агата. А вот это Тихон.
— Занятная привычка давать мутантам имена, — заметил Маздай. — Так пойдем?
— Пойдем.
Обойдя выемку, образованную падением метеорита — ее дно скрыто ядовито-сизыми клубами дыма, поднимающегося над тлеющим корневищем, — мы сделали вместе с тропинкой поворот и оказались у небольшой поляны.
— Подождите меня здесь, — попросил я.
— Ты куда? — поинтересовались девушки.
— Огонь притушить. А то мало ли — перекинется на соседние деревья, будет большой пожар.
— Я с тобой, — заявила зеленоглазая охранница принцессы.
— Не нужно. Я быстро.
— Но…
— Действительно быстро, — заметил дед Маздай, когда я минуты через три-четыре вышел из-за дерева, застегивая пиджак и улыбаясь с чувством выполненного долга.
— Затушил? — поинтересовалась Агата.
— Ага.
— Без воды?
— Не так чтобы уж совсем… — замялся я. — Так мы идем?
— За мной, — скомандовал гостеприимный абориген, сворачивая с тропинки.
Мы последовали за ним, положившись на удачу и знание местности проводником.
Сказать, что вставшие на нашем пути джунгли непроходимы, значило бы погрешить против истины — мы ведь каким-то чудом умудряемся продираться через них — но и назвать их проходимыми как-то не поворачивается язык, поскольку приходится не столько идти, сколько подползать, протискиваться, перелезать и просто проламываться сквозь стоящие стеной молодые побеги, густо увитые лианами.
— Долго еще? — спустя полчаса поинтересовался я.
— Уже нет. Вон он. — Дед Маздай указал на чернеюшее впереди островерхое возвышение.
— Стой здесь и не вздумай кричать, — извлекая из ножен меч, приказала ему Агата. — Там много людей?
— Чего она от меня хочет?
— Интересуется количеством людей, — пояснил я.
— Да как их сосчитаешь всех. Много…
— Там, — я показал я на обитель Маздая, — людей много?
— Людей? Нет.
— Сколько?
— Все что есть — здесь.
— Ты живешь один?
— В какой-то мере. — Я передал услышанное остальным, хотя уклончивость ответов и настораживала.
— Я проверю, — сказала Агата. — Подождите меня здесь. — И она растворилась в тени деревьев, бесшумно скользнув в указанном направлении. Лишь качнулась провисающая между двух ветвей лиана да подмигнула сразу двумя выпуклыми глазами из-под наклонившегося листа крохотная оранжевая лягушка, неоднозначно облизав при этом губы длинным языком. Заинтересовавшись ее поведением, Тихон медленно приблизился и осторожно понюхал ее. На что земноводное неожиданного предостерегающего цвета ответило:
— Ква-а-ак!
И, резко оттолкнувшись, перепрыгнуло на ствол соседнего дерева, словно прилипнув к его шероховатой коре.
— Ваууур… — обиженно заявил мой демон с Ваурии, теряя к ветреной особе всякий интерес. В первую очередь гастрономический.
А оранжевая лягушка, издав очередное: «Ква-а-ак!», не удержалась на дереве и зашуршала листвой, тревожа ее падением своего крохотного тельца.
Обеспокоенно посмотрев на наливающийся багрянцем солнечный круг, частично скрытый горным массивом, я предположил, основываясь на своем очень небогатом опыте делать прогнозы:
— Ночь, видимо, будет холодная.
— Ночь будет независимо от нашего желания, — высказался дед Маздай, старательно вытирая наружную сторону линз своих очков условно чистыми пальцами. — Ее не может не быть. А вот будет ли она холодной, это зависит от нашей лени. Не поленимся дров собрать да огонь подде… (Только прошу вас, я сам его подожгу!) …будем поддерживать, так и не озябнем.
— А при повышенном энтузиазме и всех окрестных опоссумов, если они здесь водятся, обогреем.
— Несмешная шутка, — заметил дед Маздай.
— А я и не шутил, — с каменным выражением лица ответил я.
Где-то вдалеке вспыхнула обезьянья ссора, огласив окрестности пронзительными визгливыми выкриками, в которых в полной мере проявляется склочный характер сцепившихся в словесной перепалке приматов. Раскатисто рыкнул тигр, заставив меня вздрогнуть, но на обезьян не оказав ни малейшего влияния. Квакнула вернувшаяся на свою ветку оранжевая лягушка, забираясь под широкий лист. Треснула под чьей-то ногой сухая ветка.
— Пусто, — сообщила Агата, показавшись из-за дерева. — Пойдемте.
— Она утвердилась в моей честности? — поинтересовался проводник.
— Ага.
— Ну, тогда… — махнул рукой Маздай. — Прошу в мою скромную обитель.
— Это так любезно с тво-о-о… — Ошеломленный открывшейся мне картиной, я только и смог, что воскликнуть: — Что это?
— Моя обитель. — Дед Маздай царственным жестом указал на чернеющие среди густых зарослей папоротника руины. От некогда крупного, возможно даже величественного, сооружения остались частично уцелевшие стены, как мне кажется, удерживаемые лишь честным словом архитектора и густым переплетением лиан, да единственная из восьми угловых башен, устремляющая свою островерхую крышу в небо у дальней к нам стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119