Как и ожидалось, грянул гром.
— Ой, мамочки! — воскликнул карлик, падая на пол.
— У, шайтан! — воскликнул джинн, высунув из своей серебряной вселенной голову в тюбетейке с пришитыми к ней шнурками, на бантик завязанными под подбородком. — Это же Дурикбумбер Мужественный, Мудрый и Милосердный.
Вместо приветствия я подхватил карлика за грудки и, приподняв, начал методично учить уму-разуму, смотря в его глаза и не забывая встряхивать для улучшения усвояемости:
— Мразь! Дегенерат! Что ж ты как пес бешеный на людей бросаешься, скотина ты этакая?
— Я больше не бу-у-у… ду-у-у…
Высунув голову из соломы, дед Маздай закономерно возмутился:
— А его кто в гости звал?!
— Никто, — ответил я, вынося зловредного карлика на порог. И добавил персонально для умеющего превращаться в смерч агрессора: — Запомни: попытаешься напасть еще раз — убью.
— Зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас? — спросил джинн. Скрывшись в кувшине, он извиняющимся тоном пояснил: — Я вида крови не переношу.
Карлик дернулся и заныл, брызжа слюной мне в лицо:
— Отпусти-и-и…
— Лети, — разрешил я, придав ему начальное ускорение коленом под мягкое место и завыл от боли. Кто же думал, что мягкое место окажется твердым как камень! Видимо, от долгого сидения на троне мозоль наросла.
— Ушел? — спросил Маздай.
— Улетел, — признался я, засовывая меч в петлю и подходя к Ольге. — Нужно остановить кровотечение.
— Ерунда, — отмахнулась она.
Избрав метод незримого присутствия, джинн громким шепотом пробурчал из кармана:
— Дня через два само прекратится…
— Неужели рана такая серьезная? — не поняв сначала гнусного намека призрачного остряка, заволновался я и схватил ее за руку. — Покажи!
— Приличные девушки до свадьбы не… — начал было джинн, но я попросил его заткнуться, и он замолк.
Ольга почему-то густо покраснела и, сославшись на сжатые сроки, поспешила к своему заплечному мешку готовиться в путь-дорогу, оставив меня теряться в догадках.
— Уже уходите? — спросил гостеприимный хозяин.
К звучавшему в его голосе огорчению в связи с предстоящим расставанием примешивалось облегчение. Что и говорить — гости мы беспокойные…
— Уходим.
— Возьми себе шлем с костюмом. Мне они без пользы, а тебе подойдет и может пригодиться когда-нибудь.
— Даже не знаю, как благодарить…
— К чему мне дареное благо? — отмахнулся Маздай. — Мне своего хватает.
Надев кольчужный доспех, я натянул поверх пиджак, с непонятной для себя сентиментальностью цепляясь за уцелевшее напоминание о моем мире. И, затянув пояс, смело повесил на него меч, не опасаясь случайно пораниться об острое лезвие.
— Не жмет?
— Сидит как влитой, — сообщил я, пройдясь от стены к стене. Давненько на мне не было столько одежды. — Словно по мне шили. Или вязали…
— А древний их знает, как они изготавливали эти вещи, — заметил Маздай.
— Эт-точно, — согласился я.
Проводив нас до ближайшей тропинки, ведущей в нужном направлении, дед Маздай на прощание пожелал нам удачи.
— А знаешь, какой образ выбрали очки для тебя? — обернувшись, поинтересовался он, не пройдя и двух шагов.
— Какой?
— Дракона. Только маленького и белого. Бывайте.
— Спасибо тебе.
Махнув рукой, Маздай растворился в ночной темноте, не напомнив об обещании починить сломанную дверь.
— Джинн! — Я постучал ногтем по округлому боку кувшина.
— Извинения не принимаю.
— Как хочешь. Значит, их не будет. Мне твоя помощь нужна.
— А у меня отпуск.
— Какой?
— Внеочередной.
— Значит, отказываешься помочь?
— Нет, — подумав, ответил джинн. — Просто даю осознать всю важность моей добровольной помощи.
Выбравшись из кармана, он развязал шнурки, поправил тюбетейку и поинтересовался:
— А в чем?
— Нужно отреставрировать стену.
— Надеюсь, не Великую китайскую? А то там работы на сотню-другую лет при двенадцатичасовом рабочем дне без выходных и праздничных. А у меня застарелый ревматизм и мозоль на любимом мизинце от систематического недосыпания, нерегулярного питания и чрезмерных нагрузок.
— Хорошая шутка, — польстил я ему. И перешел к делу: — Нужно вставить выбитую дверь в жилище Маздая, чтобы было надежно, как в банке.
— Стеклянной?
— Не в банке в смысле тары, а в банке в смысле хранилища денег и прочих ценных предметов.
Уточнив причину моего интереса к данному вопросу и прочитав лекцию о разрушительной сущности человечества в целом и меня в частности, джинн улетел творить чудеса. Ибо без чуда вставить дверь на место не получится, он же не строитель, а призрачный дух, наделенный магическими возможностями.
Присев на корточки, я обнял Тихона за шею.
— Ваур?
— Ваур-ваур, — заверил я его, почесав рог. — Во всем мире.
Викториния ревниво фыркнула и ткнулась оттопыренными губами мне в ухо, требуя толику ласки и для себя.
— Все, — выпалил джинн, появившись из-за дерева. Сняв тюбетейку, он выбил ее о колено и, вытерев рукавом вспотевшую и припорошенную цементом лысину, натянул пестрый головной убор на голову. — Оформим как сверхурочные, по двойному окладу с премиальными и молоком за вредность.
— Хорошо, — не стал спорить я. — С первого же надоя…
Джинн, покосившись на Викторинию, отчего-то фыркнул и, сложив руки лодочкой, головой вперед прыгнул в кувшин. Лишь стоптанные задники остроносых тапочек мелькнули в воздухе.
— В путь! — скомандовал я.
— Кстати, — высунув голову из кармана, произнес джинн, — я там одного знакомого тролля видел. У избушки-развалюшки очкарика что-то вынюхивал да высматривал, словно шпион вражеский. Хорошо, я к тому времени почти все доделал и смотался потихоньку, он меня и не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119