Неожиданно громко, среди исподволь наступившей тишины, хрустнула ветка.
Дождь прекратился быстро и незаметно, как это часто бывает в тропиках, стремительно сойдя на нет. Звери и птицы, пережидавшие буйство стихии, затаившись в укромных местах, еще не успели осознать этот факт, и потому лишь скатывающиеся по листьям капли создают звуковой фон. Из-за этого хруст ветки разнесся по джунглям словно выстрел. Далеко и отчетливо.
Не успел я осмыслить значение достигшего ушей звука, как Ольга без лишних церемоний сбила меня с ног, впечатав лицом в лужу.
— Не двигайся!
Агата, перепрыгнув через размокшую тропинку, нырнула в джунгли.
— Не бу… буль-буль… ду, — пообещал я.
— Вот она — справедливость, — с нескрываемым злорадством заметил джинн. Потирая руки, он приблизился и заглянул в мой шлем, рассматривая левое ухо, левый же выпученный глаз и рот, перекошенный в попытке не совмещать дыхание с глотанием, выглядывали из лужи.
— Опасность! — истошно завопил динамик шлема в самое ухо, избрав для этой цели, наверное, самый мерзкий из имеющихся в наличии синтезаторов человеческого голоса.
Забрало, мелькнув перед глазами словно упавший нож гильотины, с щелчком захлопнулось, брызнув мне в лицо грязью. Но вместе с грязью попалась и веточка, помешавшая забралу уйти в отведенный его нижней кромке паз. Не столь стремительно, как опускался, но все же достаточно быстро щиток поднялся. И вновь захлопнулся.
Отплевываясь, я попытался выбраться из лужи до того, как взбесившийся сервисный механизм утопит меня. Но скользящие в грязи руки не дают достаточной опоры, а упершееся между лопатками Ольгино колено удерживает на месте, не позволяя выбраться на более сухое место. Этому их в соборе учат или это экспромт лично для меня?
После очередной, на этот раз удачной, попытки закрыться герметически лицевой щеток вошел в паз и замер. Динамик квакнул и заткнулся, видимо решив, что грязь внутри шлема — это уже и не грязь вовсе. Высохнет и сама отвалится. В наступившей тишине особенно четко прозвучало довольное Тихоново «Ваур!».
Внезапно тяжесть со спины исчезла, и я, поднявшись на четвереньки, выбрался из лужи. Грязная вода плеснулась внутри шлема, замазав забрало и лишив меня способности видеть происходящее за его пределами. Неприятное ощущение беспомощности, особенно учитывая неопознанную опасность, которая приближается неизвестно с какой стороны. Держа голову наклоненной, чтобы скопившаяся в шлеме грязь не попала на тело, — скоро ли удастся помыться? — я попытался поднять лицевой щиток. Сперва пальцами, затем при помощи голосовой команды, но результат в обоих случаях оказался отрицательным. Потративший множество сил на то, чтобы закрыться, щиток принципиально, не желал открываться.
— Что с тобой? — спросила Ольга, положив руку мне на левое плечо.
— Заклинило, — ответил я, потянувшись к стыку на спине.
— Что?
— За… — Рука скользнула по мокрой траве, и я, кувыркнувшись вокруг своей оси, упал на спину. Вся находящаяся в шлеме грязь плеснула в лицо, густыми потоками стекая по щекам.
С мягким чавкающим звуком забрало поползло вверх.
— А почему ты такой грязный? — В голосе Ольги столько неподдельного изумления, что, даже имей я возможность ответить, и то не знал бы, что сказать. А так осталось лишь крепче сжать губы и сдержать рычание.
— Грязевые ванны улучшают цвет кожи, — сообщил джинн. — Ибо взращенные в грязи цветы имеют лепестки нежнее шелка, в песках же растут лишь колю… Ой!
— Это же дед Маздай, — произнесла Ольга. — Чего ты испугался?
Но джинн ей не ответил.
Ответил сам Маздай, но немного позже.
Выбравшись из костюма, я умылся водой из бурдюка и наконец-то смог вздохнуть полной грудью и посмотреть на мир ясными глазами.
— Кажется, дождь закончился…
— Скорее прошел, — уточнила Агата. — Вон на юге какие черные тучи, видно, и сейчас льет как из бочки.
— Нам с ним не по пути. Льет, и ладно. А ты, дед Маздай, как здесь очутился?
— Пешком.
— Я не про это.
— Да я напрямик, звериными тропами.
— И не об этом. Зачем нас догнать хотел?
— Собственно и не хотел, — пожал плечами Маздай.
— Как так?
— Вот так. — Сняв очки, он протер их краем рубахи и вновь водрузил на переносицу. — Мне тоже по ту сторону урочища нужно, а в этих краях это единственный переход.
— Так ты вроде бы никуда не собирался уходить? — подозрительно спросил я. Нелогичные поступки настораживают.
— Не собирался, да вот пришлось. К дружку думаю переселиться.
— Не мог до утра подождать?
— Почему не мог? — удивился Маздай. — Мог, конечно, но ради чего?
— Да хотя бы чтобы под дождем не мокнуть. В твоей башне и тепло, и сухо.
— Ага. Было.
— Что-то случилось?
— Развалилась в пыль и прах.
— Как?!
— Полностью. Я едва услышал, как что-то поблизости затрещало громко, так сразу и выскочил — посмотреть. А на месте бывшей двери странная конструкция из железа возвышается. Словно бы как дверь, но какая-то странная, с большой круглой ручкой посредине. Тут она качнулась да как грохнется на землю. Тряхнуло так, что бродивший поблизости тролль с испуга на дерево залез.
— А остальное-то выдержало?
— Ага. Только недолго. Как невесть откуда взявшаяся конструкция упала, следом стены и башня рушиться начали. Чудом успел отбежать, и то чуть не задавило.
— Камнями?
— Почему камнями? Одним камнем. Что вместе с деревом свалился и лишь чудом не задел.
— С каким деревом?
— С тем же, на которое забрался.
— Кто забрался?
— Да тролль же… Ты чем слушаешь?
— При чем тут тролль?
— Как при чем? Он же чуть не задавил меня.
— Ты ведь говорил, что тебя камнем едва не придавило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119