— Это все еще «Коломбина»? — шепнул Рэм.
— Да. Давай быстрее!
Труба привела путешественников к железной двери, прятавшейся за грудой разбитых ящиков. Джета достала из сумочки ключ. Дверь легко открылась. Рэм увидел тускло освещенный люк с уходившими вниз ступенями. Но прежде чем спуститься, девушка подобрала с пола обрывок бумаги и крупно начертила на нем губной помадой: «Папа, мы ушли вниз!» Нацепив записку на дверную ручку, дочь мастера Уота прикрыла за собой дверь и заперла ее изнутри.
Ступеньки долго вели вниз. Наконец спуск прекратился. Красная труба теперь занимала почти весь лаз. Изредка попадавшиеся лампочки не могли разогнать темноту. Воздух был затхлым и сырым.
— Не устал? — спросила Джета. — Дальше я дорогу не знаю.
— А куда мы идем?
— Куда! Нам надо выбраться из города. Там видно будет. Лишь бы не заблудиться. Не хотелось бы, а придется спрашивать…
— У кого ты здесь будешь спрашивать? — Рэм удивился. — Ты что, забыла, что мы не на улице?
— Помалкивай, Рэм! Предоставь это дело мне. Довольно скоро труба их вывела в просторный туннель. У стен было выложено что-то вроде тротуара. Изредка даже стали попадаться прохожие. Это было совсем удивительно!
Время от времени поблизости раздавался грохот подземки — видно, по другим туннелям шли поезда. Скоро за поворотом открылась небольшая, ярко освещенная площадка. Здесь было довольно людно — светилась неоновая вывеска бара. Рэм разглядел киоск с газетами, журналами, но Джета решительно потащила мужа в сторону.
Они долго-долго шли полутемными переходами. Временами под железными мостками журчала вода — наверное, это были упрятанные под землю речки. Стали попадаться прилепившиеся к стенам палатки, в некоторых из них горел свет.
— Здесь даже живут? — совсем опешил Рэм.
— Это подземный город, — вполголоса объяснила девушка. — Здесь живут те, кому жилье наверху не по карману. Сюда боятся сунуться полицейские. А если кто возьмется здесь за оружие, такого немедленно утопят. Мне отец рассказывал о подземном городе.
— Может, нам тут осесть?
— С ума сошел! Если тут узнают, кто мы, нас же линчуют! Ты же целую неделю обнимался с президентом! А тут собрались те, кто против властей. Понял?
Скоро Рэм подметил, что навстречу в основном попадаются женщины и дети. По-видимому, мужчины в дневное время покидали подземелье, отправлялись наверх, в город — на работу.
Кое-где на стенах были укреплены таблички, повторявшие название городских улиц. Наверное, туннели и переходы шли под этими улицами. В одном месте, пройдя узкий проем, беглецы очутились на полыхавшей светом станции подземки. После темени коридора глазам было больно. Девушка сразу потянула спутника обратно:
— Сюда нам нельзя…
Через несколько часов Джета рискнула подойти к киоску купить сосисок.
— Что будем делать? — спросил Рэм.
— Есть сосиски! — не без раздражения ответила его жена. Рэму вдруг стало жалко самого себя — сидел бы спокойно в поселении, сооружал прически, смотрел по вечерам визор.
Он тяжело вздохнул.
Под городом они пробирались три дня. Первую ночь провели на грязной скамье, попавшейся им по дороге. В другой раз за сравнительно скромную плату им удалось передохнуть в палатке, хозяин который работал в ночную смену. Рэм подметил, что люди под землей намного приветливей, чем наверху.
— Чудак, здесь же тихо, нет стрельбы, нет страха, — объяснила жена.
К вечеру третьего дня старик-оборвыш, грустно пиликавший на скрипке в пустынном коридоре, подсказал им, куда идти. Скоро беглецы почувствовали, как пахнувший сыростью, бетоном, подземельем воздух уступает свежему потоку. Туннель внезапно оборвался, но старые ржавые рельсы продолжали тянуться дальше. Они выбрались под открытое небо.
Внимательно, осторожно, готовые при малейшей опасности броситься обратно под землю, молодые люди долго озирались. Сколько глаз хватало, простиралось поле, заваленное мусором. На нем вздымались горы хлама, высотой с трех-, четырехэтажные дома. Сломанные оконные рамы, старинные диваны с разорванными, вспоротыми пружинными животами, изношенные автомобильные покрышки, полусгнившие дамские сумки, банки из-под краски — сотни тысяч предметов, свидетельствовавших о неугомонной человеческой деятельности на планете, громоздились бессмысленно и бессистемно.
— Городская свалка? — спросил Рэм.
— Очень старая, — ответила девушка. — Замечаешь, ничем почти не пахнет? Давно уже все выветрилось…
Они медленно двинулись по полю. Рэм подобрал увесистый обрезок железной трубы — с такой тростью он чувствовал себя уверенней.
Вечерело. Обогнув холм мятых автомобильных кузовов и огромный, навеки замерший над ним подъемный кран, беглецы вдруг увидели на горизонте деревья.
— Это же лес! — обрадовался Рэм. — Джета, милая, это лес!
— Ну и что?
— Там же нас не найдут!
— Не дури, Рэм! Ты что, не знаешь, в лесу никто теперь не бывает! Там призраки, привидения! Ты что, не видел по визору?
— Глупая, какие еще привидения! Это вы, городские, боитесь леса! А я знаю, там нечего бояться! Я часто бывал в лесу. Я знаю точно! И вообще, девочка, теперь ты будешь слушать меня…
До леса они добрались, когда солнце уже прилегло на горизонт. Его лучи прощались с верхушками деревьев. Пластмассовые пакеты, тряпье, ржавые железки, валявшиеся повсюду на чахлой траве, успокаивали Джету: цивилизация, по-видимому, была совсем рядом. Теперь впереди шел Рэм. Палку на всякий случай он держал наготове. Но было совсем тихо, лишь наверху на слабом ветру шелестели листья. Иногда ветерок, словно играя, пробегал по макушкам деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48