— пробормотал полуцутик, с явной неохотой отрываясь от стакана. — Ну ладно…
Словно не отдавая себе отчета в том, где он находится, полуцутик медленно допил «бухло», не глядя, отшвырнул стакан и воздел руки вверх — и совсем собрался уже было щелкать пальцами, как его остановил истошный крик Г-гы-ы.
— С-сы-ы! Братан! Какая встреча!!!
Оба Кошевых забеспокоились. Кошевой-младший молниеносно налил второй стакан и протянул его за прутья клетки, но плененный полуцутик стакан взял, а пить пока не стал.
— Чей это голос я слышал? — спросил он, с великим трудом приоткрывая правый глаз.
— Да мой! Мой! — заорал Г-гы-ы. — Это я! Г-гы-ы!!! Братан твой! Помнишь, в Седьмом Загробном мы на спор бухали — кто больше?!
Полуцутик С-сы-ы открыл второй глаз и приподнялся, насколько ему позволял низкий потолок клетки.
— Ни хрена не вижу… — проговорил он. — Все плывет перед глазами… Но голос слышу хорошо… Вроде бы голос моего доброго друга…
— О великий полуцутик, — быстро-быстро зашептал Кошевой-младший. — Прости своего низкого слугу за горестную весть, которую он принес тебе!
— Какую еще весть?
— С-сы-ы! — завопил снова Г-гы-ы. — Не слушай его! И «бухло» не пей, а то опять срубишься…
— Вот! — вяло вскинулся С-сы-ы. — Опять этот голос. Да, а что за весть принес мне мой низкий слуга?
— Печальную весть, — с фальшивым трагизмом в голосе отвечал Кошевой-младший. — То, что вы, о великий полуцутик, принимаете за голос своего доброго друга, на самом деле — всего лишь галлюцинация, вызванная прогрессирующим абстинентным синдромом. Делиниум трем…мум.
— Чего?
— Белая горячка, одним словом.
— А… — благодушно улыбнулся С-сы-ы. — Это я понимаю… это у меня уже было…
— Братан! — кричал Г-гы-ы. — Да посмотри ты наконец сюда! Вот он я — твой Г-гы-ы!..
— Опять голос, — проговорил С-сы-ы и протянул руку за прутья решетки.
Кошевой-младший тут же наполнил новый стакан и вложил его в крохотные пальчики.
— Они тебе голову задурили, братан! Я не галлюцинация, я настоящий! С-сы-ы! Очнись!
— Надо же, как жизненно орет, — задумчиво проговорил С-сы-ы, отхлебывая из стакана. — Даже и не верится, что галлюцинация…
— Я тебя сейчас спасу!
Не в силах терпеть дольше, полуцутик Г-гы-ы сорвался с места и спикировал к заключенному в клетке собрату. Но Кошевой-старший успел первым — он взмахнул топором, и Г-гы-ы едва успел притормозить в воздухе в сантиметре от сверкнувшего лезвия.
— Никуда ты не пойдешь! — зловеще выдохнул Кошевой-старший. — Пришли твои последние деньки, мистер шпион. Один раб у нас уже есть, другого не надо… Смерть тебе…
С-сы-ы оглушительно икнул, допил остатки «бухла» и начал медленно клониться набок, причмокивая губами, суча ножками и потирая ладони — готовил свое пухлое тельце ко сну. Внезапно он прислушался и спросил в плывущую перед его одурманенными глазами действительность:
— Это кому там смерть, а?
— Это никому, — голосом слащавым и подобострастным ответил Кошевой-старший. — Это опять галлюцинация… Спи, о великий полуцутик…
— А-а-а… — протянул успокоенный С-сы-ы и захрапел. Взвыв от бешенства и бессилия, Г-гы-ы взметнулся в воздух, но Кошевой-старший не дремал. Видимо, с топором он обращаться умел неплохо, потому что, несмотря на бесчисленные попытки, прорвать воздушную и наземную линии обороны и подлететь к уснувшему уже собрату полуцутик Г-гы-ы никак не мог — всюду, отрезая ему путь, сверкало угрожающе острое лезвие. Демонстрируя чудеса летной навигации, Г-гы-ы взмывал под потолок, пикировал вниз, загибал мертвые петли, кружил вокруг Кошевого, но долететь до С-сы-ы не мог. Наконец, разозлившись, рванул вперед наугад — и врезался носом в обух топора, на мгновение застыл в воздухе, словно вылетев из пространства и времени, потом сложил крылья и по медленной спирали, как опавший осенний лист, упал на пол.
— Вот и все, — сказал Кошевой-старший, поднимая топор. — Сейчас у нас тут будет много-много маленьких полуцутиков…
Он широко замахнулся, но вдруг замер в неудобной позе — откуда-то как по волшебству возникший за его спиной Никита перехватил топор одной рукой, а второй сжал Кошевому горло.
— Значит, так, — проговорил Никита. — Маленьких полуцутиков тут не будет. Потому что полуцутики не размножаются. Даже посредством топора.
Произнеся это, Никита вырвал топор из рук Кошевого, перекинул его в правую руку и, дождавшись, когда обалдевший от внезапного удивления Кошевой повернется к нему, изо всех сил приложил того левой в челюсть.
Тело Кошевого, пролетев по воздуху пару метров, врезалось в стену и сползло вниз, под плакат «Враг не дремлет», где осталось неподвижно лежать. Кошевой-младший, тараща глаза на бесчувственного своего товарища, медленно потащил из-за пояса наган. Никита прикинул расстояние до него и, подумав, видимо, о том, что добежать не успеет, бросился на пол. Потом, вспомнив, что пули из нагана особого вреда причинить ему не могут, снова поднялся. Но тут пришел в себя полуцутик Г-гы-ы. С боевым кличем:
— Долой рабовладельцев! — он метнулся к Никите, выхватил из его рук топор и запустил топором в Кошевого-младшего.
Свистнувший в воздухе топор в одну терцию секунды отделил голову Кошевого-младшего от его же шеи. Голова покатилась по полу и остановилась, только ткнувшись затылком в противоположную стену. И проговорила:
— Козлы. Нашу песню не задушишь, не убьешь… Обезглавленное тело тяжело рухнуло на стол, сбив со стола клетку. Клетка упала на пол, и на всю комнату прозвучал хриплый голос проснувшегося С-сы-ы:
— Какого хрена кому надо? Дайте поспать!
— Все равно нас не победить! — заверещала голова Кошевого-младшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109