Слышишь меня? Короче, браток, такой базар. Я погорячился немного. Мочить этого Полуцутикова не надо. Слышишь? Мочить, говорю, не надо. Ну, изменились обстоятельства. Что? Покалечить? Взорвать в машине? Обрушить дом? Слушай, ко мне сейчас мусора завалились целой кодлой.
Дверь кабинета снова приоткрылась, и вошел капитан Ряхин. Андреев, по лицу которого короткой судорогой пробежал ужас, закашлялся и прикрыл телефонную трубку ладонью.
— Бумаги подписать, — негромко сказал Ряхин, с нескрываемой подозрительностью глядя на Андреева.
— У секретарши, — прошипел Андреев.
Дверь снова закрылась. Андреев вытер со лба холодный пот. Потом прислушался, осторожно отвел ладонь от телефонной трубки и договорил:
— Нет, вообще ничего не надо. Ни калечить, ни уродовать. Я заказ отменяю, понял? Как уже поздно? Кто? Какой такой Никита? Я никого не посылал. Что? Недоразумение? Нет, нет, Тампакс, я тебя обидеть не хочу, братан. Я. Ладно. Ладно. Бабки переведу. Но все-таки я первый раз слышу про Ни… Нет, проблемы с братвой мне не нужны. Ага. Ладно.
Ладно.
Трубка часто запиликала. Андреев брякнул ее на рычаги, устало опустился в кресло и приложил ладонь к левой стороне груди.
— Болит, — с некоторым удивлением констатировал он. — Эта суета меня с ума сведет. Надо хорошему специалисту показаться.
Глава 7
Размолотый на мельнице судьбы,
Он напоследок взвиться на дыбы,
Встать на ноги, раздавленный, пытался,
Но, как змея, с обрубком не срастался.
Закрыл глаза, к нагой земле прильнув,
И молвил, руки к небу протянув:
«Внемли, создатель всех земных созданий,
Освободи мне душу от страданий…»
Низами

Антон тысячу раз проклял себя за то, что заговорил в сквере с престарелым детиной Витей.
«И как мне теперь от него отделаться? — размышлял Антон, шагая по центральной улице города. — Кошмар какой-то. Он ни на шаг не отстает, никаких намеков по причине скудоумия не воспринимает, а прямо его послать как-то неловко. Не могу, и все, — в силу странной своей болезни. Да и если я пошлю его, он просто не захочет уходить. Интересно ему со мной. И не драться же мне. Да еще и неизвестно, кто одержит победу, а кто поражение потерпит в случае драки. Этот мальчик Витя раза в два, наверное, больше меня. И раза в два старше».
— Родители у тебя есть? — на ходу спросил Антон Витю. — Или родственники, которым тебя сдать можно?
— Нет у меня родственников, — ответил Витя. — У меня мама Ира есть. Она хорошая. Только она в Тамбове живет. Она инструктором по самбо работает в школе для глухонемых. Она меня называет — крошечка.
«Ничего себе мама из Тамбова, — подумал Антон, — если она этого верзилу „крошечкой“ называет, каких она тогда сама габаритов?»
— Мама Ира говорит, что я в нес пошел ростом, — похвастал Витя. — Только все равно я не такой большой, как она. И не такой сильный. Как-то раз она за городом бегала для здоровья, весной, и видит, мужик с лошадью тонет в проруби. А она его спасла.
— Мужика? — машинально спросил Антон.
— И мужика тоже, — сказал Витя, — и лошадь. Это очень давно было. Она мне говорила, что этот мужик — мой папа. Потому что ему тогда после ледяной воды надо было быстро согреться, а огня не было рядом… Сейчас мама старая, но все равно, когда ее дом хотели сносить, чтобы казино построить, она всех дядей с лопатами побросала в экскаватор, а сам экскаватор в овраг спихнула.
— Придумываешь ты все, — угрюмо проговорил Антон и отвернулся от Вити.
Довольно долго он с ним не разговаривал.
Антон остановился, оглянулся на Витю, который, облизывая на ходу леденец на палочке, безмятежно шествовал следом, разглядывая витрины магазинов и прохожих. На последних он почему-то показывал пальцем и смеялся, хотя никаких видимых причин для веселья не было. Напротив, это внешний облик самого Вити, одетого в матросский костюмчик, должен был вызывать у идущих мимо людей приступы неудержимого хохота, но почему-то никто не смеялся. Мало ли кто и в какой одежде ходит по городу. Люди ко всему привыкли, да еще и побаивались распространенной в последнее время телешутки «скрытая камера», долженствующей выставлять ничего не подозревающих прохожих дураками, а кому же хочется выглядеть дураком, да еще и транслироваться в таком качестве на всю страну.
Антон сплюнул на асфальт, сунул руки в карманы и ускорил шаг. Тотчас он услышал за своей спиной тяжелый торопливый топот и громкое сопение. Мальчик Витя, заметив его маневр, перешел на рысь и теперь гарцевал, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, на расстоянии вытянутой руки от Антона.
«В ментовку его сдать, — подумал Антон. — Да только у меня самого документы потребуют. А документы у меня того. Хорошие, конечно, но не настоящие. Или в психушку. Там ему на самом деле лучше будет. Так до психушки еще добраться, а он…»
Витя метнулся вдруг в сторону к длинному лотку, из нутра которого валил пахнущий горячим маслом пар. Оглушительно взвизгнула продавщица. Витя запустил леденцом в оглянувшегося прохожего, с дурацким хохотом выудил из лотка пирожок и, видимо, испугавшись протестующего вопля Антона, неуклюже затоптался на месте словно в поисках убежища, в результате чего опрокинул лоток на продавщицу и ударился в бегство, попутно сбив с ног трех доброхотов, подбежавших, чтобы утихомирить буяна.
— Ну и к счастью, — выдохнул Антон и метнулся в сторону противоположную той, куда устремился Витя.
Первый же подъезд, куда заскочил Антон, оказался проходным. Пробежав, гремя ботинками по гулкому бетонному полу, он снова оказался на залитом осенним солнцем пространстве, но ненадолго, после чего тут же нырнул в промозглую дыру случайного жилого дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108