в далекой и зловещей громадине Белого дома зреет, словно вулканический прыщ, таинственная угроза. Люди в безукоризненных костюмах снуют по ярко освещенным коридорам, сверкающие ботинки бесшумно скользят по ковровым дорожкам, у каждой двери хмуро чернеют непреклонные негры с автоматическими винтовками, а на секретных полигонах проходят секретные испытания сверхсекретного оружия, способного за одно мгновение уничтожить жизнь на всей планете.
— Сколько осталось ждать? — отрываясь от мерцающего, как подсвеченный аквариум, компьютерного монитора, спрашивает на иностранном языке один из безукоризненно одетых другого.
— Еще совсем немного, — говорит другой.
Оба смеются, сутуля плечи, чтобы злорадно потереть сухие злые ладони. Подбегает белозубый в белой рубашке с галстуком, взнузданный нагрудной кобурой. В руках у белозубого стопка листов с распечатками.
— А-а, — говорят ему безукоризненно одетые. — Расчеты. Как по вашим прогнозам, сколько живых единиц останется в России после одного-единственного бомбового удара?
Белозубый шелестит бумажками, потом, сверкнув пробором, поднимает голову и говорит:
— Ни одной единицы! Теперь смеются все трое.
На стенах комнаты висят флаги — американский, полосатый и звездный, как семейные трусы, черный с белым черепом над перекрещенными костями и еще один — зеленый треугольник, в который вписан страшно косящий глаз. На столе звонит телефон. Из селектора слышится голос на иностранном языке:
— Все ценности в России украдены, складированы в подвальных тайниках и подготовлены к вывозу. Ждем только вашего сигнала, чтобы начать вывоз.
— Скоро будет сигнал, — все еще посмеиваясь, говорит безукоризненно одетый.
Слышен щелчок, потом телефон звонит снова. Иностранный голос на этот раз гремит из селектора взволнованно, и троица в кабинете враз прекращает веселье.
— Катастрофа! — вещает селектор. — Наша гениально задуманная во славу американской нации операция находится под угрозой срыва! Заговор разоблачен! Агенты ЦРУ, внедренные в каждый российский город, арестованы и ждут суда! Мы никак не могли предположить, что такое случится, ведь агенты, работавшие в России, — наши лучшие кадры. Каждый обучен исключительно тщательно и разносторонне. Знания, полученные агентами, невозможно перечислить за два часа непрерывного монолога: ниндзюцу — искусство быть невидимым, рукопашный бой, танковое дело, снайперская стрельба, триста пять языков и пятьсот диалектов, виртуозное владение холодным оружием, автомобилевождение, прикладная конспирация и теоретическое судопроизводство. И всех этих навыков агентам не хватило, чтобы победить одного российского милиционера — в прошлом капитана, а теперь маршала, для которого специально вновь введен был чин Главного Генералиссимуса, — Виталия Ряхина. Именно он выследил агентов, поймал, выведал у них планы и разгадал заговор. Теперь Главный Генералиссимус лично готовит к бою ракетную установку Америка-Россия, созданную по собственным чертежам.
Трое замирают с раскрытыми ртами.
Дверь кабинета с треском распахивается, и на пороге возникает седоватый человек с крупными квадратными ушами и простецким, даже глуповатым лицом, на котором сейчас недоумение и ужас.
— Кто он — этот неведомый заокеанский герой? — кричит седоватый. — Почему его до сих пор не подкупили и не завербовали для работы с нами?
Трое в кабинете пожимают плечами, а один из них говорит:
— Не можем знать, мистер Президент. Более-менее осмысленное выражение пробивается на лице Американского Президента сквозь привычную глуповато-доброжелательную гримасу.
— Я понял, — тихо говорит Президент. — Ряхин — неподкупен. Потому что он настоящий русский милиционер.
— Что?
Кабинет с тремя флагами на стенах, американские контрразведчики и Президент сверхдержавы мгновенно растворились в стылом подвальном воздухе. Капитан Ряхин покрутил головой, прогоняя остатки миража, и переспросил у того, кто к нему обращался:
— Что? Что вы сказали?
Американский Президент переступил с ноги на ногу, брезгливо сторонясь сырых стен подвального коридора, и повторил вопрос, с трудом выговаривая неподатливые русские слова:
— Скажите, пожалуйста, как пройти к складу оружия? Главный Генералиссимус, то есть пока капитан Ряхин, честно говоря, растерялся. Он огляделся по сторонам — полумрак, затхлая вонь, к которой примешан странный приторный запашок, трубы, завешанные паутиной, под низким потолком. И самый настоящий Американский Президент, стоящий напротив капитана.
— Как пройти к складу оружия? — снова спросил Президент.
— Сейчас, — лихорадочно соображая, как ему поступить, проговорил капитан Ряхин. — Сейчас, сейчас.
Президент терпеливо ждал. Капитан Ряхин ничего не придумал, но понимал, что какие-то действия он совершить должен. Поэтому он, криво улыбаясь, опустил автомат на уровень груди Президента и чуть дрогнувшим голосом проговорил:
— Следуйте за мной. Вы арестованы.
— Вот? — на своем языке удивился Президент.
— Вот, вот, — подтвердил Ряхин, — арестованы. — А сам подумал: «Странно что-то. Не может же сам Американский Президент быть без охраны? Да и охрана у него, наверное, очень крутая. Может быть, у него сам Стивен Сигал в охране работает».
Позади Ряхина грохнуло. Капитан тут же отступил в сторону и развернулся так, чтобы не выпускать из поля своего зрения Президента, которого все еще держал на мушке, но в то же самое время иметь и задний обзор.
Человек, невесть как очутившийся в тылу у Ряхина, одним быстрым движением отцепил от себя стропы парашюта, лежащего громадным серым комом позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108