Чтобы немного рассеять гнетущую атмосферу, Сефер попросил меня поведать о моем прибытии в его мир, что я и сделал, не скрыв ровным счетом ничего, за исключением, конечно, сцены бурной любви между мной и юной неандерталкой, разыгравшейся ввиду неумеренного употребления ферментированного молока мамонта. Она настолько неприлична, что я сразу поклялся себе не распространяться об этом даже перед Черчиллем, который по естественным причинам не смог бы никому пересказать постыдный факт моей биографии.
— Какой смысл закапывать что-то, а потом выкапывать? — не понял сути моих ухищрений наивный Сефер.
— Именно в том, чтобы выкопать! Затем продаешь вчерашние безделушки по трижды выгодной цене и получаешь феноменальную прибыль.
— Прибыль от продажи старья?! — рассмеялся Сефер, полагая, что я шучу.
Вот так всегда: говорю серьезно — не верят! Меня это несколько задевает…
Попытался объяснить более подробно:
— Скажи, сколько стоит твой топор?
— Не знаю… — Он любовно погладил лезвие. — Наверно, порядочно.
— А что с ним случится, если закопать его в землю?
— Заржавеет, разумеется! — уверенно заявил он.
— Хорошо, — не стал я отрицать. — А когда его выкопают через сотню лет, сколько он будет стоить?
— Да нисколько! Кому он будет нужен? Разве на подковы пустить. И то вряд ли что-то путное получится.
— Так. А если он пролежит тысячу или десять тысяч лет?
— Ну, — протянул Сефер, прикидывая, — от него вообще ничего не останется. Продавать будет нечего. И на кружку пива не хватит!
— Нет, Сефер, нет! — торжественно произнес я. — Его цена возрастет многократно! Потому что топор превратится в редкость, в ра-ри-тет! Творение далеких предков, пришедшее из глубины веков!.. Ну, топор — грубый предмет. Я закапывал гораздо более изящные вещи, которые никак не могут относиться к давнему периоду, но углеродный анализ на то и существует, чтобы пудрить мозги. Коллекционеры верят в него и выкладывают любые деньги, лишь бы только обладать подтвержденной древностью. Теперь понятно?
— Почти, — уклонился он от прямого ответа, явно что-то обдумывая.
Пещера постепенно сужалась. Пол под небольшим углом пошел вниз.
— Фенрир, — ошеломленно проговорил Сефер, — это же нечестно!
— Что нечестно? — не сразу понял я.
— Ты обманываешь людей, продавая им обыкновенные вещи как древности!
— Ошибаешься, — не согласился я. — Если человек хочет купить хлам пролежавший в земле тысячелетия, ему кто-то должен помочь.
— Через обман? — упорно стоял на своем мой праведник.
— Сефер, мое поведение не совсем благородно, — признал я частично свою вину, — но это не обман. Люди покупают именно то, что хотят купить, остальное их не
интересует.
— И ты идешь на риск, несмотря на то что тебя могут убить? — осторожно спросил он.
— Кто это может меня убить?! — поразился я. — Мое пребывание здесь — простая случайность. Обычно все завершается успешно!
— Ты сам говорил!
— О чем?! — потребовал я разъяснений.
— Сейчас точно вспомню… — Он задумался на несколько секунд. — Вот ты сказал: «Под страхом смертной казни не должен использовать оборудование института для целей личного обогащения».
— Ни фига себе! — поразился я. — Ты что, запоминаешь все мои слова?!
— Ну да, — скромно пожал он плечами.
Я быстро прокрутил в голове все, что рассказал этому ходячему диктофону. Немало, однако…
— «Под страхом смертной казни», Сефер, — это всего лишь выражение, означающее, что мой шеф придумает жуткое и неимоверно подлое наказание. На деле же через пару дней он образумится и простит меня…
Шли по-прежнему под уклон. Немного передохнули, пока меняли факелы, и двинулись дальше. Проход постепенно сузился, и мы едва протискивались по нему. К счастью, скоро все кончилось: мы вышли в небольшое круглое помещение, которым завершилась подземная тропа.
— И что теперь? — растерянно посмотрел по сторонам Сефер.
Я заметил небольшой рычаг, торчавший из камня, но решил пока о нем промолчать.
— Как что?! — Мой голос выражал искреннее удивление. — Пинай, конечно!
— Что пинать? — не понял он.
— Стену! Не меня же…
Сефер подошел к стене и замер в нерешительности.
— Чего ждем? — осведомился я, чистя ногти ножом.
— А ты уверен?
— Разумеется!
Сефер поднял ногу и дотронулся ею до стены. Я замаскировал смех натужным кашлем.
— Нет, Сефер, не так, — «прокашлявшись», заявил я. — Пни со всей дури, проори «о Мидер!» — и все выйдет.
Он подошел ко мне и уставился в мое лицо.
— Ты слишком спокоен… Значит, знаешь, как открыть стену, и издеваешься!
Я подошел к рычагу и положил на него руку.
— Сейчас ты увидишь, Сефер, почему одни люди, — я ткнул пальцем в него, — занимались тяжелым физическим трудом, придумывали разные палки-копалки и в конце концов стали гомо сапиенсами, а другие, — я указал на себя, — предпочитали работать головой и выросли в Человечество.
Я нажал на рычаг. Пришлось немного попотеть, опуская его. Наконец раздался резкий щелчок. Стены и пол под нами дрогнули, с потолка посыпались мелкие камни. Сквозь тучу пыли я увидел, как из стены появилась дверь и с жутким скрежетом двинулась на нас. Выехав на полметра, она резко ушла в сторону, и пещеру залил нестерпимо яркий солнечный поток.
От неожиданности я вскрикнул и быстро прикрыл глаза ладонями. Лишь привыкнув к свету, выбрался из пещеры.
От небольшой каменной площадки вниз спускались широкие ступени, поросшие травой. Передо мной, насколько хватало глаз, простиралась дивная долина — деревья, ручьи, холмы, светлые пятна городов…
7
Спуститься оказалось делом плевым, хотя с лошадьми пришлось повозиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107