Взял Бумджид за косу из хвоста коровьего, раскрутил да и забросил в колючие кусты боярышниковые.
Меза запуталась в колючках, закричала не по-людски, чем себя окончательно выдала. Эсегов протёр глаза, почесал затылок и наткнулся на застрявший в волосах метеор – привет от батяни. Пристально оглядел его и понял, что никакой это не метеорит, а самый что ни на есть очир, имеющий сто углов и тысячу зубцов, – волшебное оружие, каким дураков в чувство приводят. Похуже, правда, чем у Хохосо (кто это такой, он не помнил, но интуитивно догадывался, что бывают очиры и получше), важно другое: и такой невзрачный способен вернуться к хозяину в руки или, брошенный в тучу, вызвать дождь. Сунул колючий булыжник за пазуху да подался восвояси – на берег Иркута. Не век же тут с Бумджид куковать.
На берегу лодка его догнила совсем, даже сесть нельзя – исчезло дно, одни борта над водой торчали. Кабы дыра была, её бы Джору чем-либо заткнул и, пусть даже и на дырявой лодке, попытался двинуться вверх по течению, но когда затыкать нечего, то и дёргаться понапрасну – зря время терять. Плот для возвращения не годился: плоты против течения не ходят. Придётся возвращаться домой пешком, понял богатур.
Ох и долгой бы показалась ему дорога: семь вёрст до небес переться, да всё пёхом, а горы высокие, туманные, снежные и лесистые – всякие, но непременно трудные для похода… Не знал Шаргай, что батяня уже позаботился о кровиночке.
А Малан нынче всё продумал, не хотелось, чтобы вышло как в прошлый раз, когда полную тару выкинул. По приказу старшего тенгри пастух Добёдой пригнал в тронный зал золотого коня из небесного стада. Чтобы задница малолетнего Шаргая не оббилась о конский хребет и не стала черней папашкиной, придумал специальное мягкое седло. Коню на шею повесил волшебный колокольчик – сынок звон услышит и быстро найдёт подарочек. А чтобы жеребец слушался нового хозяина (скакун никого, кроме пастуха, не признавал: грыз и лягал одновременно), привязал к седлу волшебную плётку.
Но как коня на землю доставить? Просто сбросить нельзя: убиться может. Жалко скотину. И решил Эсеге спустить жеребца на верёвке, это надёжнее. Порыскал глазами, ища вервие простое, левый глаз наткнулся на канат, каким пьяного божка вязала супруга Юрен Эхе, когда тот сильно уж начинал буянить и угрожать страшными не только для землянина, но даже для обитателей как верхнего, так и нижнего мира словами: «Всех убью, один останусь!» Канат висел в тронном зале на золотом гвозде и состоял из девяноста восьми узлов – столько раз пьяный Эсеге рвал путы.
Боги мстительны, обид не забывают хотя бы из-за своей сверхъестественной способности к всеведению. Для достижения целей (как правило, эгоистичных и связанных опять же таки с местью – человеку ли, роду-племени или природному явлению: обидятся, скажем, на третий закон Ньютона – зачем да зачем действию равно противодействие, да ещё и направленное в сторону, противоположную божьей воле?) они готовы использовать любые средства. И пускай потом приходится оправдываться: средства-де были достаточно хороши, жаль, исполнители подкачали. Они упорны, но неизобретательны. Открытия совершаются людьми, а боги их новаторством пользуются. Когда позаимствовать не у кого, вынуждены придумывать сами – нужда-с…
Малан никогда не видел, как люди грузят крупных животных в трюмы. Ему бы по-людски пропустить верёвку вокруг ног коня и завязать узлом на спине, но… боги неизобретательны. Он сделал петлю, как на аркане (петлю видел раньше), и накинул коню на шею (люди именно так используют аркан). Откинул крышку мусоропровода, стал пихать скакуна в зияющую бездну. Конь из небесного стада спускаться в срединный мир не хотел: боялся. Любой смертный сообразил бы завязать скотине глаза или накинуть мешок на голову – страх бы и прошёл, а бессмертный пёр буром. Принялся толкать в круп, не зная поговорки «Не подходи к быку спереди, а к коню – сзади». Звезданул его жеребец с силой в одну лошадиную промеж глазонек. Эсеге на этот раз без ссоры оторвался от Малана, закатился под трон и мотал там башкой, как китайский болванчик:
– Охо-хонюшки, больно-то как!
Задница-Малан, не сойдя с места, бездумно продолжал выполнять план: спихнуть вниз испуганного коня. Рук, чтобы толкать, он временно лишился, потому просто пнул животину под зад. Конь рухнул в дырку и полетел вниз. Это только пустая слава, что полетел, на самом-то деле камнем рухнул вниз, но тут верёвка натянулась и наверняка оторвала бы голову скакуна, кабы, на счастье, не оказалась рваной. Лопнула она вдвойне вовремя – шею не сломала и всё-таки задержала падение. Жеребец остался жив и почти здоров, лишь левая передняя нога от сильного удара заметно укоротилась.
…Джору, запыхавшись, карабкался в горы, когда мимо него, обгоняя собственное ржание, пронёсся неопознанный летающий объект, оставляя инверсионный след из светящегося ионизированного пердячего пара. НЛО скрылся за перевалом, ночной горизонт осветила вспышка, затем раздался взрыв, и божонка скосила и бросила на острые камни серпантина звериной тропки пулемётная очередь конских яблок. Джору зашибся и заснул богатырским сном: Спал три ночи и полтора дня, а когда выспался, оказался по горло в воде. Встал и выяснил, что воды всего по колено, – спал он в луже. Видно, шёл дождь, да за храпом не почуялся. Небесная вода, кажется, была целительной, потому что правая коленка почти не саднила и не кровоточила. Интересно, а на что нога была похожа сразу после ранения?
Размышляя о загадках природных явлений, Джору залез на верхотуру, скатился с перевала и вышел на свежий горельник, почти пожарище, потому что кое-где ещё поднимались в небо тонкие дымные струйки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131