Она притворно визжала, прекрасно понимая, что перед ней никакой не медведь, а любимый муж в медвежьей шкуре. А потом пощекотала где надо, и Гессер овладел женщиной по-медвежьи. Ей это страшно понравилось, с тех пор Другмо хотя бы раз в день требовала, чтобы её имел страшный мишка. Просила, чтобы супруг обязательно при этом драл ей спину когтями и зубами хватал за ухо. Медвежий способ она назвала поэтически «забавы топтыги в киноварной расщелине близ бамбуковой рощи».
На месте нечаянной охоты пришлось задержаться. Мясо Гессер закоптил, сало набил в берестяной туес, который на удивление ловко (не забылись детские навыки) соорудил, супруга просто в ладоши захлопала при виде такой мастеровитости. На сале можно было жарить грибы и мясо (сковороду тоже слепил из глины), смазывать ранки или использовать вместо крема для смягчения кожи. Джору никогда бы не подумал о таком применении, кабы случайно не подсмотрел, как намазывается женщина.
ГЛАВА 7
Коварные замыслы, Мундарга
«Кого убили, кого убили»! Кого надо, того и убили!
Фаина Каплан
Тонулись вперёд нескоро. Дни текли незаметно. Караван двигался медленно-медленно из-за слишком частых остановок, но, так или иначе, пылкие любовники должны были рано или поздно приблизиться к границам владений Чоны. И вот на которые-то сутки на Джору и Другмо – сами они счёт дням давно потеряли! – наткнулись охотники из Юртауна: старый и молодой, задумавшие полакомиться глухариным мясом. Они поразились неистовой борьбе мужчины и женщины, которые освоили и широко применяли на практике способ с длинным поэтическим названием «на горе стоит верблюд: его четверо дерут». Разомкнув объятия, парень легко узнал Забадая и Хабала, а вот те не сразу признали ханского сынка, победителя пархоя.
– Как же так? – спросил юноша. – Я Джору, сын Чоны.
– Бедный сирота, – прослезился старый Забадай.
– Почему это сирота? – не понял он.
– Так нет больше хана Чоны, – сказал Хабал. – Убили полковника…
– Кто убил? Почему? Не может быть!
– Ещё как может, – сказал Забадай. – Уже год прошёл, как нет его с нами.
– Да что случилось-то? Отвечайте, не тяните рысь за хвост!
– Была у нас битва с врагом нездешним, а ещё кузнецы сгинули. На нас вероломно напали бухириты…
– Кто такие, откуда взялись?
– Про то сказать трудно, но можно. Рассказывают, – старый Забадай закатил глаза, припоминая слышанное, – что Бохо Муя, сын западного Заян Саган-тенгри, поссорился с Бохо Тели, сыном восточного Хамхир Богдо-тенгри.
Дрались так, – продолжал охотник, – что всем в небесном дворце надоели хуже горького хрена. То Муя тузит Тели, то Тели его волохает и берёт верх над Муем. Шум, крик! Родители мирили двоюродных братьев, мирили да и плюнули. Сбросили от греха подальше на землю, но те и внизу не угомонились. Бохо Муя превратился в сивого быка Хухэ Буха, а Бохо Тели – в пёстрого быка Тарлан Эрен Буха, и стали гоняться друг за другом вокруг Богатого озера. – (Джору слушал старика, согласно кивая: Байкал он знал не понаслышке – Меза Бумджид порой водила туда купаться пребывавшего в забвении пацана, надеясь, что тот простынет от холодной воды и помрёт, а Бумджид его сварит и слопает.) – Набычившись, гонялись бухарики друг за другом, пока не сошлись рога в рога во владениях полковника Тайжи-хана, который со своими арканщиками сбежал с поля битвы, на какую мы, заблукав по воле леших, не попали, хотя и стремились всей душой… Но я отвлёкся.
Быки начали бодаться, топча всё вокруг. Порвали походные шатры, повалили юрты и совсем было развалили лагерь, но красавица дочь Тайжи смело вышла вперёд и прогнала драчунов-хулиганов. Только вот не убереглась: забеременела от их мычания.
У неё родился сивый мальчик, которого Бохо Муя признал своим, узрев шишки на голове, похожие на зачатки рогов, «Моё!» – заявил он, явившись к ложу роженицы, и забрал божественного дитятю, завернув в бычью шкуру. Сынка он поместил в железной люльке на горе, чтобы дикие звери не разодрали, кормил сырым мясом и охранял от людоедов. Две бездетные сестры Асуйхан и Хусыхан узнали о мальчике-сиротке при живых-то матери и деде с бабкой и устроили Бохо Мую пир с крепким кумысом и бараньими жертвоприношениями. Хухэ подпил и расслабился, сёстры и «выпросили пацана у расщедрившегося по такому случаю Буха. Заполучив, дали ему имя «из-под быка найденный Булагат».
Булагат, у которого на небе был заступник папаша, рос в юрте сестёр не по дням, а по часам, в три месяца выглядел трёхлетним и научился разговаривать, Говорил он всякие гадости, но главное, что уразумели Асуйхан и Хусыхан, всё время грозился убить пегого брата. Сёстры задумались: о каком брате он твердит с младенчества? Решили погадать, Раскинули бычьи лопатки и поняли, что дочь Тайжи родила не одного, а двух сыновей, Бохо Муя забрал своего, а Бохо Тели о появлении на свет сына не догадался, потому что рождение было тайным, Ханская дочка где-то прячет второго сынка, чтобы не лишиться и его. Сёстры решили выяснить, где мать укрывает ребёнка, и так увлеклись слежкой, что на время позабыли о своём подопечном Булагате, А их черноголовый мальчик с белыми прядями, оставшись без присмотра, вышел на берег Богатого озера и возле расщелины наткнулся на пёстрого – чёрно-рыже-соломенного ровесника с шишками на голове и коровьими глазами,
Дети были похожи как две капли воды и тут же признали друг друга. Каждый схватил по камню и ринулся на противника. Дрались они хотя и неумело, но яростно – в стороны летели клочки разноцветных волос, брызгала кровь, всё это сопровождалось рёвом, бранью и угрозами. Ни один из разномастных драчунов не мог одолеть другого, потому что силы были равны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131