– Теперь можно.
Они воздели мечи, салютуя, а затем скрестили клинки. Гессер полагал, что Март легко одолеет, ведь детские схватки с отцом и сравнивать нельзя с серьёзными, порой изнурительными тренировками бойцов, когда один и тот же приём доводят до автоматизма бесконечными повторениями, ежедневными занятиями. И проверяются эти навыки не на ровном, хорошо освещённом дворе, а в настоящих боях – в темноте или тумане, в пещерах или узких башнях, когда попросту негде как следует размахнуться.
Оказалось, что он себя недооценивал. Меч словно сам собой оказывался в нужном месте, парируя уколы, и замахи противника. Рука Джору летела в ту или другую сторону, опережая сознание, тело самостоятельно отклонялось или отпрыгивало, избегая касания клинка. Когда оба выдохлись, счёт пропущенных ударов был пять к шести в пользу Тынова.
– Пошли в душ, – сказал Март, обнимая друга за шею. И, явно гордясь собой, добавил: – Сегодня Я тебя переиграл!
Что такое душ, Гессер решил не спрашивать. Рассудил, что скоро и сам узнает. Они разделись догола в одном помещении, потом перешли в другое, где из металлических трубок лился искусственный дождик. Тынов научил, как включать горячую и холодную воду, как пользоваться мочалкой и мылом. Но предупредил, чтобы хан следил за мыльной пеной: попадая в глаза, она их «сильно ест». Джору напугался пожирающего глаза мыла и крепко зажмурился. Так и мылся, до самого конца не раскрыв век. И пусть в темноте мыться было неудобно, но невиданный душ до того понравился юноше, что позднее он готов был мыться по пять раз на день. Правда, Март на уговоры не поддавался, уверял, что вполне достаточно и одного. Гессеру нравилось скрести себя мочалкой, растираться жёстким полотенцем, а отношение к мылу навсегда осталось прохладным: голову он намыливал только в самом конце и крайне скупо.
После душа они пошли в казарму, у входа Тынов познакомил хана с подсотником Стасом Ростиным, сказал, что это непосредственный командир, следует исполнять его приказы. Казарма была строением с длинным коридором (тем самым, где он лежал в палате), одна из дверей вела в помещение подсотни, – по словам Марта, «мы к ней приписаны».
– Столько дверей, – неуверенно сказал Джору, – заблудиться можно.
– Но тут же подписано: «Третья подсотня. Командир Стас Ростин».
– Я не понимаю, – признался юноша.
– Что, ты и грамоту забыл? Крепко же тебя контузило. Но ничего, мы с тобой позанимаемся, мигом вспомнишь.
В помещении стояли деревянные двухъярусные кровати, у Гессера было место внизу, а вверху располагался Март. Он показал другу шкаф для мундиров, тумбочку, куда можно складывать личные вещи, запрыгнул на своё ложе и велел заняться булыжником:
– Старайся поскорее обрести истинное зрение.
Джору старался. До рези в глазах всматривался в бриллиант, но только в конце третьего дня показалось, что под сияющими гранями начали проступать бурые контуры булыжника. А на пятый день он уже легко отличал простой камень от драгоценного и видел, что узоры на ножнах или тумбочке куда примитивней, чем кажется на первый взгляд. Кроме того, они с Мартом тренировались на мечах (с переменным успехом), скакали на лошадях, изучали грамоту. Буквы Гессер запоминал с лёгкостью и на пятый день, пусть и с запинкой, читал: «Баба мыла попу. Мила ела мыло. Кисель вкусен, боец искусен. Меч остёр, а сапоги всмятку». Зато письмо давалось куда трудней. Перо не слушалось пальцев, рвало бумагу и пачкало кляксами, буквы выходили кривыми и загибались не туда.
За эти дни юноша перезнакомился со всеми бойцами подсотни, научился разбираться в воинских званиях: тройник, дюжинник, подсотник, бригадир, полковник. Он обучился вещун-связи и мог мысленно разговаривать с соратниками из ОМО. Правда, не усвоил, как запирать свои вещун-сигналы и укрываться от вещунов. Тынов не удивлялся быстрым успехам, потому что полагал – это пробуждается память пострадавшего товарища, но утверждал, что дальше станет потруднее.
– Тебе предстоит научиться пользоваться истинным зрением, – говорил он, – чтобы мгновенно обнаруживать следы заклятий, отыскивать источники магической силы и способы подключения к ним. Только подключаясь к источникам, ты сможешь быстро и полноценно накладывать кудеса.
– Превращать гальку в изумруды?
– Да, в том числе и это. А ещё накладывать личины – оборачиваться зверем, деревом, водным потоком или человеком с другим обликом. И передвигать мелкие предметы…
– А почему крупные нельзя?
– Передвинуть, скажем, дом никакой магической силы не хватит.
Для поисков заклятия Март придумал нехитрое упражнение: Гессер выходил в коридор, а вернувшись, должен был указать, где именно наложены кудеса. Сложнее оказалось разглядеть силовые линии, их поддерживающие, чтобы определить направление к источнику силы. Силовые линии были тоньше паутинок и почему-то лучше отыскивались в темноте.
– Потому что солнечный свет – это поток хаотически направленной силы, – объяснил наставник, – в нашем мире солнце – главный источник магической энергии. А при луне заклятия действуют надёжней: кудеса не забиваются световым фоном. В Ютландии, мире более богатом элементами, которые у нас считаются крайне редкими, залежи таких элементов – очень мощные магические источники. Они и делают Ютландию благодатным краем для чародеев, а наш мир, где летать без травы тирлич почти невозможно и нельзя создать магический щит, непроницаемый для клинка, по сравнению с ним кажется вообще лишённым магии. Кстати, ютролли, – объяснил Тынов самую главную загадку, которая мучила хана, – потому и рвутся в Ютландию, что магические силовые линии здесь очень мощные и образуют частую решётку вокруг планеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131