-- Благополучии и счастье правительницы -- что может
быть приятнее для верноподданного мужчины!
Лорана скептически оглядела увешанного золотыми
побрякушками Ретора-Литли и про себя подумала, что уж к нему-то
слово "мужчина" вряд-ли подходит. Тем не менее, нужно было
что-то ответить. Лорана огляделась: Ронан почему-то
задерживалась, не торопясь выручать свою госпожу, так что
приходилось поддерживать беседу:
-- Я слышала, что как военачальник и как... мужчина Вы
неплохо проявили себя во время вчерашней попытки взять Лирд
приступом.
-- Я счастлив получить столь высокую оценку из милых уст
Вашего Высочества. Но разве сами Вы не наблюдали за вчерашним
боем?
-- Нет. Я не могу спокойно смотреть, как люди убивают друг
друга. Весь вчерашний день я провела в своем шатре.
-- Жаль. -- Ретор-Литли был заметно опечален тем, что
принцесса не видела его многочисленных подвигов. -- А ведь
вчера мы едва не захватили воротную башню. Оставалось совсем
чуть-чуть, мы уже взошли на стены, закрепились там, и готовы
были оттуда ринуться на улицы города. Мои стрелки сражались,
как львы. Их выстрелы были точны, а арбалетные болты
просто-напросто сметали южан со стен. И все благодаря мне. Не
зря я потратил столько времени, тренируя своих непобедимых
стрелков...
-- Между прочим, -- оборвала Лорана молодого человека, --
это не Вы, Ретор-Литли, а великий Трисмегист научил нас
изготовливать арбалеты и передал Этла-Тиде совершенное военное
искусство. Не забывайте, пожалуйста, кто на самом деле является
источником и организатором наших побед.
-- Кто же мне даст это забыть? -- Проворчал глубоко
уязвленный Ретор-Литли. Напоминание о существовании Трисмегиста
на мгновение охладило его пыл. Но он быстро привел мысли в
порядок и продолжил с прежним жаром:
-- Вы совершенно правы, Ваше Высочество! Великий
Трисмегист научил нас военной науке, но сходится лицом к лицу с
врагом приходится именно нам. Вчера я был во главе штурмового
отряда, я сражался в самой гуще жестокой битвы. Мои ноги стояли
на верхней площадке городской стены Я почти победил! Если бы
штурм не был остановлен, -- патетически воздел вверх руки
Ретор-Литли, -- я бы захватил столицу Южной Империи и бросил ее
к ногам Вашего Высочества!
-- Благодарю. -- Холодно ответила Лорана. -- Но вряд-ли бы
мне доставил удовольствие вид города, усыпанного трупами и
залитого кровью.
-- Но ведь это война! -- Воскликнул удивленный офицер. --
Врагов надо уничтожать.
-- Я не считаю южан своими врагами. И, мне кажется, кроме
Вас, никто так не думает. Они такие же люди, как и мы. Волею
судьбы нас разделила граница, но и южане, и северяне, да и
жители восточных стран хотят одного -- мира и спокойствия. Так
что мне непонятно Ваше стремление убивать ни в чем не повинных
людей.
Ретор-Литли задумчиво покачал головой, но не смог найти
доводов, чтобы опровергнуть слова принцессы. Лорана с мрачным
удовольствием наблюдала за смятением заносчивого молодого
офицера. Повисла неловкая пауза.
-- Ваше Высочество! Ваше Высочество! -- Послышался
взволнованный крик Ронан, бегущей по лагерю. -- Вас ищет
Маг-Император. Он просит Вас незамедлительно явиться в его
шатер.
Девушка так торопилась, что раскраснелась и сбила дыхание.
Лорана улыбнулась ей и незаметно для своего кавалера
подмигнула, благодаря за своевременное вмешательство. Но Ронан
не обратила на это внимания. Лорана поняла, что та чем-то
серьезно встревожена, и нехорошее предчувствие ледяной иглой
кольнуло быстро застучавшее сердце. Служанка подтвердила ее
опасения:
-- Только что в лагерь прибыл капитан Готилон. Это на его
корабле Трисмегист и Ремин уплыли на Проклятый остров. Но назад
вернулся только один капитан...
Глава 16. Плен.
В корабельном трюме было темно, холодно и сыро. Лучи
солнца, проходящие через решетчатую крышку люка, скупо освещали
внутреннее пространство. На деревянном настиле лежали два
человека. Их руки и ноги были закованы в тяжелые кандалы, цепь
от которых шла к железному кольцу, прочно прикрепленному к
шпангоуту. Один из пленников не подавал признаков жизни. Он был
одет в серо-синюю одежду, на которой не видно грязи и мокрых
пятен. Его голова с высоким лбом и коротко остриженными
волосами покоилась на коленях у другого, чью некогда белую
тунику сейчас покрывали грязь и запершаяся кровь. Левая рука
второго человека была кое-как перевязана грязными тряпками.
Благородные черты лица выражали с трудом сдерживаемую боль и
крайнюю степень отчаяния, глаза были открыты и бездумно
устремлены в одну точку, губы беззвучно шептали то-ли молитвы,
то-ли проклятия. Его длинные черные волосы веером разметались
по грязному сырому настилу, но пленника, похоже, это ничуть не
волновало.
Вдруг первый человек чуть-чуть пошевелился и, не открывая
глаз, с трудом прошептал:
-- Где я? Что происходит?
Реакция второго пленника была мгновенной. Отсутствующее
выражение лица сменилось радостью, смешанной, правда, с
горечью.
-- Трис, ты жив! -- Хотел воскликнуть он, но запекшиеся
губы превратили слова в мучительный стон. -- Хвала всем Богам,
ты, наконец, очнулся.
-- Это ты, Ремин? -- Все еще не открывая глаз, спросил
Трис.
-- Да, это я. -- Подтвердил Ремин, и его радость вновь
стерлась выражением скорби. -- Все погибло, Трис. Мы в плену у
южан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149