..
Замурованный в звуконепроницаемые стены, одурманенный после обеда
сонной дремотной атмосферой, когда солнце окутывалось легкой дымкой,
Ирреверзиблус укладывался спать. Вопли самочек пипо и ритмические звуки
любовных процедур Августа Пипогенуса он слышал еще отчетливее, чем прежде.
Специалисты по шуму, обследовавшие дом всевозможными измерительными
приборами, не смогли обнаружить ни единого децибела, который бы проникал
за звуконепроницаемые стены.
Тогда Ирреверзиблус отправился к своему старому другу, психиатру
Алеусу.
- Ты такой же ненормальный, как и раньше! - сказал Алеус. - Я не
замечаю никаких изменений, которые внушали бы мне тревогу. То, что ты стал
более восприимчив к звукам, - обычный старческий недуг...
- Но ты подумай, ведь у меня звуконепроницаемые стены! Я всегда
считал, что чем старше человек становится, тем хуже он слышит, а сейчас
меня буквально преследует ненормальное желание как можно скорее оглохнуть.
- Ты всегда был ненормальным. Ты даже отправился в горы Альфа для
того, чтобы поймать пипогиго. А теперь живешь в одном доме с этим
существом. Это абсолютно точно укладывается в твою историю болезни.
Алеус дал Планусу Ирреверзиблусу домой небольшую канистру сонного
сока.
- Заходи еще, буду рад тебя видеть, - сказал он. Но подумал при этом,
что надежды мало, ибо Август Пипогенус навязал Планусу свой жизненный
ритм. И, возможно, Планус сам станет пипогенусом - во всяком случае,
психически.
В медицинскую карту он записал: "Потеря личности". Ирреверзиблус
считал, что спать ему даже за звуконепроницаемыми стенами не дает совесть.
Он видел перед собой последствия любовной жизни Августа Пипогенуса -
бесчисленные яйца, которые разбивались в инкубаторах, массы пипо, которые
появляются оттуда, чтобы с криками и шумом производить все новых и новых
пипо, и предсказание Августа: "Это будут духовно развитые индивидуумы, не
прежние примитивные пипо, не послушные рабы. Они, правда, не будут столь
высокоразвиты, как я, но достаточно интеллектуальны для того, чтобы я мог
вступать с ними в духовный контакт. При существующем уровне пипо мне
приходится до них слишком низко опускаться".
Эти слова заставили Ирреверзиблуса пожалеть, что он снабдил пипогиго
такой сильной способностью к размножению.
По желанию Адама Радарро и комиссии, которую тот возглавлял,
профессор снабдил пипогиго способностью к очень быстрому созреванию. И
теперь пипогенные индивидуумы достигали телесной и духовной зрелости
настолько быстро, что, по выражению Радарро, "экономические последствия
этого мы ощутим еще при нашей жизни". И на глазах поколения отцов,
создавших пипо, началось обучение первого выводка отпрысков Августа
Пипогенуса, едва отряхнувшихся от обломков яичной скорлупы. Совершалось
оно "просто и небюрократично", как говорил Август, прямо в полете, в
облаках, где А.П. собирал вокруг себя черные, бьющие крыльями массы, над
которыми парил, поучая потомков.
Ирреверзиблус, а уж тем более Радарро и различные комиссии, которые
тот возглавлял, не могли знать содержание обучения в облаках.
Настораживало то, что А.П. ни разу не представил учебный план на
утверждение. Самолеты, воздушные шары, летающие суда, которые запускал
Радарро и на которых иногда поднимался сам (несмотря на подагру, астму и
камни в мочевом пузыре) с целью хоть что-нибудь понять в этом учебном
процессе, возвращались обратно, не принося никаких существенных сведений.
На магнитофонах были записаны только писк и щебет.
Разумеется, нельзя не согласиться с критиками этого метода,
утверждавшими, что вовсе не надо было подниматься в воздух на громоздких
аппаратах. Без всяких усилий можно было бы записать звуки этих
образовательных курсов с помощью радиоволн. Но, по словам Радарро, "мы
хотели однозначно продемонстрировать, что мы - существа, тоже способные
летать, пусть и не за счет собственных крыльев, но благодаря нашему
творческому духу!".
Расшифровка писка и щебета затягивалась. Ирреверзиблус целые недели
проводил перед магнитофонами, пытаясь их понять. Он пускал ленту на
замедленной скорости, чтобы выделить отдельные звуковые блоки, установить,
походят ли они на какой-либо человеческий язык.
Радарро нашел его в лаборатории - тот сидел на полу сгорбившись, в
белом халате, будто скрывая пару крыльев за плечами. И с заметным усилием
извергал писк и щебет...
Радарро пришлось хорошенько его встряхнуть, чтобы привлечь к себе
внимание.
- Повторите-ка за мной эти звуки! - обратился к нему Ирреверзиблус. -
Может, вы установите, на какой человеческий язык они похожи?
- Вряд ли, - отвечал Радарро. - На мой взгляд, самое лучшее было бы,
если бы мы взяли да схватили вашего умника Августа Пипогенуса, когда он
спустится в этот дом и уснет. Связали бы его хорошенько, расспросили бы о
значении этих звуков. А не ответил бы, можно было бы немного поморить его
голодом и жаждой или пригрозить подрезать сухожилия на крыльях - ему и
всем другим пило, - а если и тогда не ответил бы, мы бы это и сделали...
- Никогда! - возмущенно воскликнул Ирреверзиблус. (Радарро
показалось, будто белый халат профессора вздувается и Ирреверзиблус
вот-вот взлетит.) - Подобные действия в высшей степени аморальны! Как
можете вы, Радарро, делать такие предложения? Это ведь живые организмы,
чью самобытность мы можем разрушить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14