– Хватит, Марк, тебя никто об этом не просил.– Но признайся, что она не была веселой.– Брижитт все это знает, давай сменим тему, если тебе угодно.
Альбер: Он мне осточертел! Ему всегда нужно поносить все, что я делаю: мой выбор, моих друзей. Почему меня не радует, когда я вижу его на репетиции?
– Видите, Альбер и я, мы постоянно спорим, но не можем жить друг без друга. Как старые супруги. Только он стыдится меня, я часто не могу сдержать себя, он очень редко выходит со мной на публику. Вы заметили, Альбер очень вежлив. Он никогда не скажет ничего, что было бы собеседнику неприятно… А как ваша семья, все в порядке?– Марк!
Брижитт: Младший брат говорит все прямо, иногда даже бестактно.
– Спасибо, все очень хорошо. Они в Монреале, все вместе.– Без вас?– В моем состоянии это было бы трудно.– Вас это огорчает?
Алъбер: Какое нахальство! Эта его простецкая манера идти напролом! За пять минут, что он расспрашивает Брижитт, я узнал о ней, пожалуй, больше, чем за час наших бесед наедине.
– Мне очень приятно, что в этот вечер я с вами.– Я не об этом спрашиваю вас…– Разрешите вам налить?
Брижитт: Как ответить честно? У меня так быстро меняется отношение к этому. Сейчас я чувствую себя легкой, свободной, как в юности, счастливой от мысли, что переживаю настоящую любовь с Алъбером, но завтра, когда надо будет возвращаться в опустевшую квартиру, в которой никто не удосужился даже поставить рождественскую елочку, все будет иначе. Первое Рождество без моих детей. Это не может не огорчать меня.
– У тебя есть лед?– Сходи на кухню!– Ничего не поделаешь. Ответьте же, Брижитт. Ответьте так, словно его здесь нет, раз уж он не хочет сходить за льдом для меня.– Вы чертовски настойчивы. Да, я грущу, вот так! Вы это хотели услышать?– Не знаю. Возможно, да. Именно поэтому я предпочел бы, чтобы Альбер вышел.– Ты заблуждаешься, я тоже должен был это услышать, ведь именно я втянул ее в это. Не плачь, Брижитт!– Вы мне надоели, братья Пеншо! Мы собрались для встречи Рождества, а не для сеанса психодрамы.
Брижитт: Ах, черт, целый час трудилась над макияжем, и все впустую, да и Альбер совсем выведен из себя! Хорошенькое начало вечера!
– Мы никогда не упускаем возможности поговорить откровенно.– Откровенность не всегда уместна!– Нет, всегда. В более или менее определенных пределах.– Привет, Альцест! Альцест – главный герой комедии Мольера «Мизантроп», сторонник искренности.

С твоими прекрасными теориями ни одна женщина не выдержала тебя более двух лет!– А с твоей, дорогой Филинт, Филинт – друг Альцеста, предпочитающий кривить душой, чтобы не ранить собеседника откровенностью.

ты вынужден был выносить Даниель целых двадцать лет!– Вот так: « Позвольте вам сказать – пусть будет вам наука! – Что искренность – опаснейшая штука! »– Браво, Брижитт!– Мой александрийский стих немного коряв!– Я собирался обратить на это ваше внимание…– Я ожидала от вас этого!
Альбер: Уф, они смеются! Я думал, что это плохо кончится.
– Ишиас спас меня от трудного выбора. Я не могла поехать с ними…– А ты подумывала об этом?– Да, Альбер, я над этим думала.– И ничего не сказала мне?– Нет, не сказала тебе.
Марк: О, надеюсь, не я послужил причиной этой неприятной сцены… А она мне нравится, эта Брижитт: Правда, для меня слишком стара, но как сестра – отличная!
– Я должна была принять это решение сама, но мне никак не удавалось. С одной стороны ты, с другой – мои дочери…– Сюжет из Корнеля!– Точно, Марк. Сюжет из Корнеля. Но у меня нет ничего общего с героиней трагедии: мне не удавалось сделать выбор. И тогда за меня решило мое тело.– Но почему ты окончательно не избавилась от своего ишиаса теперь, когда они улетели?– Чтобы избежать сожалений…– И попытки присоединиться к ним?– Возможно.– Э-э, Альбер, осторожней! Не смотри на нее так, словно хочешь убить, иначе она снова расплачется. Может, если я приглашу ее на танго, она немножко расслабится?
Брижитт: Господи, как тяжело! Я не хочу доставлять ему боль, но он не может не считаться с тем, что меня с дочерьми связывают очень тесные узы. И даже с Пьером. Марк прав. Мы никогда не бываем абсолютно искренними. Даже с собой.
– Вы танцуете танго?– Обожаю.– У меня есть подруга, она ходит на курсы танцев.– Ты имеешь в виду Женевьеву?– Кто такая Женевьева? Я ничего не слышал о Женевьеве! Где можно с ней познакомиться? Почему она не с нами сегодня вечером?– Она моя подруга, мой старинный друг, тот, кто всегда рядом в трудную минуту.– Давайте позвоним ей. Я чувствую, что не могу сегодня надеяться потанцевать с вами.
Брижитт: Позвонить Женевьеве? В девять часов, в рождественский вечер?
– У нее тоже семья, муж, дети? Говорите прямо, не скрывайте от меня ничего.– Нет, нет! Она закоренелая холостячка!
Брижитт: Какой стыд, я даже не знаю, что Женевьева делает в Рождество! Может статься, сидит одна дома у телевизора.
– Дайте мне ее телефон, я ей позвоню. Из твоей спальни, Альбер, так спокойнее.
Альбер: Ну и чудак этот парень, всегда начеку, всегда на подъеме.
– Мне очень нравится твой брат. Не знаю, как он сохранил совершеннейшую юность, пожалуй, постоянно такое меня бы утомляло, но он такой живой, такой настоящий!– Мама называла его «зимним солнышком», потому что ему всегда удавалось разрядить любую ситуацию, он всегда был непредсказуем, всегда светился радостью.– Все в порядке! Женевьева едет! Ах, дети мои, как хорошо чувствовать себя двадцатилетним! ОТЧЕТ ЛЕТИСИИ – Ну и как же все было?– Очень, очень здорово! Холод адский, но все равно классно!
Брижитт: Ладно, понятно, я тоже не слишком скучала без тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39