Интересно стало, кто это тут окромя меня рыбным промыслом занялся? Пристал к берегу — и кустами к костру. Из зарослей не выходил. Справа увидел охранника. Тот с ружьем таким, без приклада, какие в американских фильмах показывают, у воды бродил. Глубже в ряд машины. «Волгу» узнал сразу. Нашенская, из гаража районной администрации, «Волга» главы района. А вот иномарка непонятно чья. Понял, непростые люди гуляют, решил свалить. И свалил бы, если б этот чертов охранник дорогу не перекрыл. Сел, сука, в резиновую лодку, мне к воде никак не выйти!
— Где ж ты поставил свою посудину, что ее не заметил охранник?
— За поваленным деревом. Есть там такое, торчит корнями на суше, кроной в воде. И ни ледоход, что странно, ее не сносит, ни разлив. Но хрен с ней. Короче, выйти к лодке не мог. Че оставалось делать? Знамо че! Куковать в кустах, ждать момента слинять по-тихому. Думал, надоест этому дебилу-охраннику все время у воды сидеть. Холодно ведь. Не май месяц, и одет он был не очень-то тепло! Ан нет, так, козел, до утра на берегу и просидел, а я в кустах!
Горшков внимательно слушал браконьера, иногда делая пометки в своем блокноте. Вернее, чертил замысловатую схему, но этого Карасик не видел и продолжал:
— Всю ночь, почти до четырех, из палаток то стоны, то крики слышны были. Но такие, не от боли, а от траханья, я у племянника раз в Кантарске ночевал. Так жена его так же за стеной стонала. Она у Васьки молодая, а тот жеребец еще тот, до этого дела охотник большой.
Николай перебил браконьера:
— Это можешь пропустить, что дальше было?
— Дальше? Дальше, часов около семи, девки, как по команде, из палаток выпорхнули в кусты, понятно зачем. А шофера из машин вылезли и в лодки, поплыли сети снимать. Рыбы взяли много, но как уже говорил, только крупняк. Потом уху варили. К ним выходил и вице-губернатор, и наш местный князь. К костру подошли. Охранник к ним! Дальше я ждать не стал, бегом в лодку и восвояси. Вот так!
Николай произнес:
— Говоришь, в позапрошлую субботу гуляли?
— И в позапрошлую, и в прошлую, и до этого постоянно. Я днем разок в будний день туда съездил. Поляна утоптана прилично. Она чуть на высоте, ее и в разлив, если обычный, не заливает.
— Как же они, минуя Семениху, туда проезжают?
— Через Терхово. От поляны к селу как раз дорожка в лесу пробита. А в Терхове, сам знаешь, асфальт в соседний район начинается, ну и далее к Переславлю.
— Ясно. Следовательно, каждые выходные кайфуют наши власти?
— Каждый! Они ж устают! И от дел государственных, и от жен старых, вот и прутся на природу, считая, что все вокруг принадлежит только им. Да так оно и есть!
Последняя фраза разозлила Николая.
— Ни хрена не так! Не будет по-ихнему!
Володин удивленно взглянул на участкового:
— Неужто решишься кайф таким людям обломать?
— Каким таким? Люди все одинаковые!
— Смотри, как бы тебя не обломали. Хотя… тебя им трудно обработать будет, ты ж все-таки Герой России. Только если не обработают, то… убить могут! Легко! И концы в воду! Был участковый — и пропал. Пустят слух — утоп. Поищут труп, не найдут, поверят. На твое место другого, а сами опять с блядями на поляну!
Нервный тик прошел по лицу Николая.
— А вот это, Карась, мы еще поглядим, кто кого обработает!
Володин намекнул:
— Я все тебе сказал, держи свое слово и ты!
— Не волнуйся, сдержу! Значит, сейчас поступаем так: на катере снимаешь все, я подчеркиваю, все свои сети и жжешь их прямо на берегу. После чего перегружаешь рыбу и плывешь в Кантарск. Но не туда, где тебя обычно перекупщики ждут, а к пристани. Там есть телефон. Из него звонишь в местный детский дом. Говоришь, чтобы приехали за рыбой. Весь улов отдашь детям. Понял?
Карасик вздохнул:
— Как не понять?
— Сдашь улов, найдешь племянника, передашь ему, что ваш бизнес закрыт!
— А если представители детдома или милиции, что иногда дежурят возле пристани, спросят, откуда рыба, что сказать?
— Скажи: мол, после половодья в овраге на мелководье задыхалась. Ты обратился ко мне, я разрешил ее выловить и отвезти в детдом. Не поверят, пусть звонят мне!
— Ясно!
— А ясно — работай! Я тут отираться не собираюсь, в деревню пойду, но все твои движения проверю. И не дай тебе господь что-то сделать не так! Пожалеешь!
— Да ладно, что я, дурак? Раз договорились, сделаю все как надо.
— Вот и хорошо! А что у нас сегодня за день недели?
Володин тихо проговорил:
— Пятница.
— Точно, пятница! А значит, высокие должностные лица области и района прикатят на свою поляну завтра, так?
— Так.
— Ладненько. Завтра мы с ними там и встретимся.
Володин испуганно произнес:
— Я не пойду туда!
— А кто тебя спросит? И еще, Карась, не хочешь больших проблем — о нашей беседе никому ни слова, даже жене собственной, я не говорю уже о племяннике!
— Так, само собой. Я не враг себе.
— Надеюсь. Но не стой, не стой. Ныряй в катер — и пошел снимать сети!
— Сам же задержал.
— Теперь не держу. Работай спокойно.
И, развернувшись, Николай поднялся по обрыву на поле, лежащее между рекой и деревней.
Подходя к деревне, Колян обернулся. От реки вертикально вверх, погода стояла безветренная, поднимался столб ядовитого желтого дыма. Карасик жег сети. Николай улыбнулся: вот так-то лучше будет!
Глава третья
Северный Кавказ. Отряд в количестве шестидесяти боевиков, ведомых полевым командиром Мухтаром Гейдаровым, или Черкесом, выйдя из ущелья, по дну которого проходила граница России с Грузией, остановился на привал. Наемники устали и, как только поступил приказ, разбрелись по ущелью, в поисках подходящих мест для отдыха. Черкес же подозвал к себе проводника-грузина:
— Шота, ты уверен в том, что вывел отряд в нужное место?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15