Она двинулась к подворотне и с первого шага поняла, что туфли на предельно высоким каблуке, которые годились для вышагивания на подиуме конкурса - к работе подглядывания и подслушивания непригодны вовсе. Она их скинула и ойкнула про себя, почувствовав голой подошвой, что асфальт тротуара холоден, как лед.
Но не это оказалось главным, если говорить об асфальте. Случайно посмотрев себе под ноги Ада обнаружила на земле пунктирные , черные пятна словно цепочка их тянулась к подворотне, фиксируя путь уже исчезнувших там мужчин. Ала присела, махнула кончиком пальца по одному из пятен, подняла палец к глазам и убедилась, что пятно на тротуаре не черного, а красного цвета, и что это - вряд ли краска, а самая настоящая кровь.
Нервная система у Ады была жесткой - ещё совсем девчонкой, в деревне у бабушки с дедушкой она не раз видела, как режут баранов к большому празднику. И как забивают жеребят. И картины смертельной агонии животных вызывали у неё острую жалость, но не страх.
Обнаружив на своем пальце следы крови, она тут же сообразила, что в мешках мужчин отнюдь не бараны, а потому дело достаточно серьезно, опять же , если исходить из того, что ни Денис, ни Фарид её не разбудили, а Борька мертв.
Она перехватила в каждую руку по туфле, вошла в подворотню, а затем острожно выглянула во двор.
Все мужчины столпились около большого автомобиля, багажник его был открыт и туда утрамбовывали носильщики свою поклажу - три мешка из черного пластика. Действовали они молча и как показалось Аде - нервно. Затем Гори сел к руля, его усатый спутник рядом, а трое остальных плотно прихлопнули багажник и разместились на задних креслах машины.
Более наблюдать было незачем и Ада выбежала из подворотни, собираясь влететь в отель, чтобы поднять нечто вроде тревоги. Но я пяти шагах от входа её осенила мысль, что коль скоро мужчины со своей странной поклажей именно из этого отеля и вышли беспрепятственно и спокойно, то никакой помощи там ждать не приходится.
Она добежала до "шкоды" и упала к рулю. Если ехать следом за автомобилем, который сейчас выкатится на улицу, то для начала следовало хотя бы запустить мотор, а ключа зажигания у неё не было. Однако, она помнила, что её инструктор автошколы запускал учебную машину, засовывая в замок зажигания любую кривую проволоку. Ада достала из своей косметички пилку для ногтей и сунула её в щель замка зажигания.
Скажем прямо - у профессионала водителя (не автоугоньщика) эта попытка почти наверняка не дала бы результат: замки сейчас делают сложные и хитрые. Но любитель не задается такими вопросами и потому мотор заводится. Однако опять же, самым сложным для Ады в управлении машиной было упражнение "тронуться с места". С ездой проще - она уже откаталась двадцать два часа из положенных по программе сорока четырех, и если уж машина покатилась - то чувствовала себя за рулем уверенно.
Ада вспомнила что говорил инструктор: "Не сосредотачивайся именно на том, чтоб тронуть машину с места. Поставь задачу - доехать до ближайшего угла, и тогда момент начала движения окажется промежуточным, ты на него и внимания не обратишь - поедешь!"
Она выжала сцепелние, прицелилась на козырек отеля и - поехала.
... Сознание вернулось к Денису вместе с разрывающей болью в ушах. Голова - просто болела, но в уши казалось, вставили раскаленные прутья и вертели ими, чтобы добраться до мозга. Но хуже того было то, что он находился в полной темноте и чувствовал только, что его сдавливают шевелящиеся тела, кто-то ворочает его с боку на бок и хуже того - руки его жестко скованы чем-то железным, а промежности тоже больно. Первое что он понял - между ног давит пистолет. В этот момент ему нажали на голову, вдавливая её под что-то жесткое. Он собрался было заорать, но не получилось - оказалось, что рот плотно заклеен лейкопластырем. К тому же, в последний момент сообразил, что криком себя выдавать не следует.
Через семь секунд после восстановления сознания - вернулась память. Он вспомнил, как в тесной коморке Эггерса их отравили газом. Всех троих его, Фарида и Эггерса, которому уже пробили горло метательным ножом.
Через четыре секунды после возвращения памяти - начало работать и соображение, но радости это не принесло. Под Денисом было чье-то теплое тело, и со спины тоже кто-то был прижат. Из ощущений тела можно было сделать заключения, что всех троих упаковали в мешки, руки сковали наручниками, и теперь - куда-то заснули, спрессовали словно уложили шпроты в консервную банку и - запаяли.
По слабому запаху бензина и моторного масла Денис понял - их засунули в багажник Потом откуда-то сверху зазвучали приглушенные голоса и Денис прислушался.
- Двери в его номере заперли?
- Да.
- Куда едем, Михаил?
- К песчаным карьерам...
- В Орехово-Зуево? Далеко, черт побери.
- Нет. В Лыткарино. Это близко. Всего один пикает ГАИ.
- Все равно риск.
- Риск ночью, а сейчас они уже готовятся сдавать смену, в утренней неге маются.
- Я поведу машину. командир?
- Нет, закрывай багажник и грузись. Я сам сяду за руль. Максим, у тебя твоей депутатское удостоверение с собой?
- Как всегда. А что?
- Как что? А если все же проверят на пикете ГАИ? Сунешь им в нос свою депутатскую неприкосновенность и минуем без осложнений.
- Понятно... Но что ты называешь осложнениям?
- Все, дуралей! Три трупа в багажнике по твоему не осложнения?
- Ну, пока не трупы...
- Это вопрос времени. Садись, поехали.
Денис лихорадочно. сквозь дикую боль в ушах, попытался считать ситуацию. Разговаривали Горин (скрипучий, неподражаемый голос) и, судя по всему Афонин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82