Беренис тоже почувствовала острую боль. Она заметила, что в последнее время их отец постарел и стал немного сутулиться, но, тем не менее, его величие не померкло, авторитет не пошатнулся, и атмосфера поклонения, окружавшая маркиза, царила безраздельно.
– Вам у нас понравится, я уверен, – пообещал Себастьян, догадываясь о чувствах, которые отражались на лицах брата и сестры. – В городе оживленная светская жизнь, а в лесах хорошая охота. Вы сможете ходить со мной ставить капканы, увидите индейцев. Некоторые из моих лучших друзей – индейцы.
«Индейцы, – мрачно думала Беренис. – Подходящая компания для таких, как он! О, сейчас он производит впечатление цивилизованного, тошнотворно-утонченного! Но я-то знаю, какой негодяй скрывается под этой личиной!»
Несмотря на то, что леди Чард любила Перегрина, она все более и более неохотно соглашалась поддерживать своего расточительного племянника, и в последнее время решила, что ему нужна цель в жизни. Испытав неожиданный прилив вдохновения, она вдруг предложила:
– Почему бы и тебе не поехать, Перегрин? Тетя Агата будет безумно рада видеть тебя. Ты можешь остановиться у нее в Джорджтауне!
Беренис, затаив дыхание, ожидала его ответа. В ней зародилась надежда. Но на его лице отразилось такое удивление и смятение, словно леди Чард предложила ему полететь на Луну.
– Я никогда не думал об этом! – пробормотал он. – Америка! Бродячая жизнь…
– О, решайся, дружище! – настаивал Дэмиан, загоревшийся идеей. – Будет ужасно весело! И компания для Беренис…
– Потребуется определенная сила и смелость для такого далекого путешествия, особенно при посещении пограничных районов. – Глубокий, с иностранным акцентом, голос Себастьяна ворвался в разговор: – У вас есть такие достоинства, сэр?
Его глаза сверкали, и Беренис снова с беспокойством ощутила силу, исходящую от него, инстинктивно догадываясь, что он будет безжалостным соперником. Перегрин бросил на него гневный взгляд, все еще страдая от своего позорного поражения в таверне. Он не мог позволить, чтобы кто-то усомнился в том, будто ему недостает мужества и решительности для жизни в колониях.
– Вы не упрекнете меня в трусости, сэр! – парировал он.
Леди Чард ликующе захлопала в ладоши:
– Значит, решено! У нас будет потрясающая свадьба, после которой вы, молодые люди, отправитесь на поиски приключений. Надеюсь, что ты будешь писать мне регулярно, Перегрин, и не забудь привезти красивый подарок!
Все засмеялись, и атмосфера разрядилась. Трапеза закончилась. Дамы удалились в гостиную, а мужчины задержались за портвейном и продолжили беседу. Леди Чард воспользовалась возможностью выяснить мнение Беренис о Себастьяне.
– Моя дорогая, какая вы счастливица! – затараторила она, раскладывая свои кринолиновые юбки на тахте.
– Вы так думаете? – Беренис раскрыла кружевной веер и начала обмахиваться, зная, что ей не избежать этой получасовой пытки вопросами и косвенными намеками.
– Какой замечательный мужчина! Не правда ли, девочки? – втянула она в разговор своих дочерей.
– О да, мама! Необычайно замечательный! – хором отозвались девушки, дебютантки последнего сезона, у которых не было поклонников.
– Как вы можете судить так уверенно? Никто из нас не знает его. Он может быть самым отъявленным негодяем, живущим под солнцем! – Беренис присела на край стула с позолоченой спинкой, вымученная улыбка пробежала по ее лицу.
– Вы, конечно, шутите? Он совсем не такой! – Леди Чард наклонилась и положила на колено Беренис свою пухлую руку, чрезмерная белизна которой претендовала на свежесть молодости. – Я знаю, что говорю, дорогая! Я опытна в таких делах. Бог мой, это же ясно с первого взгляда: такие манеры, такая импозантная внешность… Такой джентльмен – и такое богатство! Если бы только моим девочкам удалось найти кого-то подобного…
– О, мама, если бы нам удалось! – вздохнули они в унисон, завистливо уставившись на Беренис своими глупыми круглыми глазами.
Вскоре к ним присоединились джентльмены. Некоторые стали играть в вист, в то время как маркиз с Себастьяном, поглощенные беседой, прошествовали на террасу.
С притворным нежеланием, хихиканьем и робкими протестами, Джейн и Сара позволили уговорить себя спеть дуэтом. Беренис аккомпанировала им на клавесине. Аплодисменты казались ей фальшивыми, потому что пение девиц было просто отвратительным.
Наконец вечер подошел к концу, и пришло время гостям удалиться. Во время прощальной церемонии и выражения пожеланий доброй ночи Беренис удалось шепнуть на ухо Перегрину:
– Грот, в полночь.
Он коснулся ее руки и кивнул: ей почудился отблеск пламени в глубине его глаз.
– Я пригласил графа остаться в доме на правах нашего гостя, – объявил маркиз, восхищенный этим человеком, которого находил проницательным и умным.
– Вы очень добры, – кивнул Себастьян. – Я, разумеется, найду подходящее жилище по возвращении из Бата.
– Зачем папа это сделал? – сердито проворчала Беренис, когда Дэмиан чмокнул ее в щеку, желая спокойной ночи.
– Граф понравился ему, и мне тоже, – ответил брат, отчего она еще больше разозлилась и оттолкнула его.
– Значит, он и тебя околдовал? Я так и думала! Но меня-то ему не удалось одурачить! – упорствовала Беренис. – Надеюсь, его комната будет как можно дальше от моей.
– Это ненадолго, – напомнил ей Дэмиан с усмешкой.
– Замолчи! – она содрогнулась и побежала вверх по лестнице. Поднявшись по ступенькам, она остановилась, держась одной рукой за перила. Она оглянулась и увидела, как отблеск пламени свечей мерцал на черных волосах Себастьяна, и они казались серебристыми, когда он почтительно склонил голову, слушая маркиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126